в очередной раз сглотнул слюну. Вызвать Свету прямо сюда и наесться вдоволь? Нет… Не вариант. Не хватало еще скандала с моей… племянницей.

В голове мелькнула мысль уйти к себе, но вид порхающей по кухне Оксаны слишком дезориентировал и в то же время манил, словно магнитом. Поэтому я так и остался сидеть на месте и прикрывать рукой налившийся кровью пах.

Мороз, Мороз… Куда же тебя несет? Вдруг она правда родня?

Сам не знаю почему, но я противился этой мысли изо всех сил. Нет, не потому что девчонка меня возбуждала не меньше, а то и больше Маши. Я же не извращенец, в конце концов… Просто она была совсем не похожа на моего брата, да и мамашу её я смутно, но всё же помнил. Редскостная шкура, которая лезла в штаны ко всем подряд. Эта самая Наташа точно не хранила верность Олегу, значит, могла залететь от кого угодно.

Блужая голодным взглядом по соблазнительным изгибам красивого девичьего тела, я размышлял о том, почему мой ушлый и хитрый брат посчитал Оксану своей дочерью. Ведь Олега Морозова было невозможно провести, это он обычно дурил всех вокруг. Может, делал тест днк? Тогда где он? Неужели на официальном объявлении завещания всплывет что-то новое?

— Прошу к столу, — очень робко подала голос Ксюша, и я подался вперед.

На столе появились закуски, нарезка и салат из свежих овощей. Не густо, но очень аккуратно и аппетитно. Может она и ветреная и сумасбродная, но точно не безрукая. Есть хотелось дико, поэтому я буквально набросился на еду.

— Садись, — коротко бросил Оксане, но когда она отрицательно покачала головой, повторил уже гораздо жестче, — садись, сказал.

Девушка подчинилась и, взмахнув своими шоколадно-коричневыми волосами, пристроилась на самый краешек стула.

Теперь Оксана была на расстоянии вытянутой руки, и в нос снова проник её запах. Кровь по венам побежала чаще. Вкусно… Она, правда, очень вкусно пахла, и дело было совсем не в еде.

Какое-то время мы молча ели в тишине, и я вдруг поймал себя на мысли, что впервые за день по-настоящему расслабился. То, что Круглова рядом хрустит листом салата не раздражало, а, наоборот, казалось каким-то правильным и даже успокаивающим. Взгляд то и дело цеплялся за её небольшой ровный нос, вздымающуюся грудь и пухлые губы, которые она то и дело облизывала. В итоге я сам не понял, как залип и уже пару минут неотрывно смотрю на них. Девчонка тоже это заметила, поэтому сжалась и начала стремительно краснеть. Поняв, что пойман с поличным, я уткнулся в тарелку и проворчал:

— Ешь, давай, а то тощая, как палка.

— Почему вы всё время меня оскорбляете? Думаете, я буду молча сносить ваш вредный характер? Я ведь тоже могу ответить!

— Ну, давай, ответь, — оскалился я, после чего резко встал и навалился на стол, склонившись на прижухшей девчонкой.

— Вы… Вы… Хам и невыносимый человек! Если бы не нужда, то я бы никогда не согласилась на это!

— Я повторяю в последний раз, что у тебя не было выбора. Не тешь себя иллюзиями. Если ты действительно дочка моего брата, то я никогда не позволю тебе вести себя как шлюха, — зарычал я и снова резко подался вперед, почти столкнувшись носом с разьяренной девчонкой.

Было видно, что ей страшно, но Круглова не отступала и метала молнии в ответ:

— С чего вы взяли, что я шлюха? Из-за того, что ко мне кто-то клеился или из-за того наряда? — из зеленых глаз выкатились две слезинки, похожие на бриллианты, и я, сам не зная зачем, машинально поднял руку и стер их большим пальцем.

Кожа девушки была мягкой и бархатистой. Вблизи запах чистоты казался еще вкуснее, и поэтому отодвигаться совсем не хотелось… Наоборот, хотелось быть еще ближе… Вдохнуть аромат, исходящий от голой, покрывшейся мурашками шеи, провести носом по острой скуле и прикусить её…

Я вдруг ощутил себя котом, одуревшим перед запахом кошачьей мяты, и даже немного завис, провалившись в собственные ошущения, но четкий и довольно резкий удар в грудную клетку немного привел меня в чувства.

— Не смейте меня трогать, Роман Сергеевич! — защипела она как дикая кошка, и я отступил, ощущая себя настоящим чокнутым извращенцем.

— Не нравятся мне ваши взгляды и распускание рук! Поезжайте лучше дотрахайтесь! — запищала девчонка и пулей вылетела из кухни, оставив меня с отъехавшей вниз челюстью.

Я же вроде тихо тогда говорил… Неужели услышала?

Казалось, что раз я почти попался с поличным, и девчонка меня в открытую пристыдила, наваждение должно пройти, но стало только хуже. Я на автомате принялся убирать посуду со стола, но перед глазами стояли только её пухлые губы и зеленые глаза в обрамлении пушистых черных ресниц.

Возвращение в квартиру больше не имело смысла, так как обиженная Света давно уехала, о чем написала мне в целой череде гневных сообщений. Пройдясь по коридору, я безошибочно определил то, какую из спален заняла Оксана, и принял решение лечь спать в противополодной части дома. От греха подальше. Но именно к той заветной двери тянуло словно магнитом.

В очередной раз проходя мимо, я поймал себя на том, что уже три дня совсем не вспоминаю о Маше. Чувства прошли, но её образ раньше то и дело всплывал в голове. Теперь же весь фокус моего внимания сместился на Оксану. Эта девчонка за каких-то три дня заняла все мои мысли и, кажется совсем не собиралась уходить из головы.

Утешив себя тем, что я реально недотрахался, выпил три рюмки коньяка и отправился спать. Но это оказалось не самым лучшим решением. За окном была уже поздняя ночь, а сон все не шел. В голове крутились слова пигалицы и мои собственные эмоции, неправильные и нездоровые. Лежа на широкой кровати и пялясь в потолок, я раз за разом прокручивал в голове прошедший день. Неужели я настоящий извращенец, раз захотел родственницу? Может это последствия стресса после гибели брата? Да и работа у меня нервная… Вдруг дело в ней?

Иначе как объяснить то, что я готов был впиться в пухлые приоткрытые губенки этой заразы? Что в ней такого? Девчонка конечно, красивая, но у меня таких воз и маленькая тележка… Взять хотя бы Свету…

В болезненную дрёму я провалился только в третьем часу ночи. Но и во сне псевдоплемянница никуда не делась. До рассвета меня мучили сны с яркими картинками того, в каких позах и что я мог бы с ней вытворять. Пробуждение с первыми лучами солнца отозвалось