поняли, что жить нам негде. Мы стали почти бездомными, бродили по ночам, то к одному знакомому, то к другому. Хорошо, что ребята из нашего пятигорского альпклуба и в Москве друг друга не бросали, поддерживали как могли.

Я очень благодарна Насте Бесогоновой, одной из сестер-близняшек, о которых уже рассказывала. Настя раньше нас уехала в Москву и снимала в столице квартиру. И она нас на несколько недель приютила. А после, когда нам уже совсем было некуда податься, нас спас еще один старый товарищ, тоже выпускник нашего родного альпклуба – Андрей Адамов. Он на тот момент учился в МГУ на химическом факультете. Андрей без возражений поселил нас троих в своей маленькой, метр на метр, комнатушке в общежитии МГУ на проспекте Вернадского, а сам уходил ночевать к своему другу.

Эта была эра без мобильных телефонов. И мы с Сашей как-то упустили друг друга из виду, он не знал, где я живу, да и я не могла никак сообщить. Я думала, что, наверное, мы больше не увидимся – ведь на следующий день нам уезжать.

У Андрюхи Адамова мы практически прятались, потому что в то время милиция ходила и проверяла, живет ли там действительно тот, кто имеет на это право. А у нас такого права, разумеется, не было. Потому Андрей нас предупредил, ни в коем случае дверь никому не открывать в его отсутствие.

Накануне нашего отъезда внезапно раздался громкий стук в дверь. Мы, словно маленькие козлята, забились в угол и затаились, вдруг милиция. Минут двадцать кто-то настойчиво стучал, потом тишина. Мы вздохнули с облегчением, пронесло! Выглянули осторожно в окно, а там – Абрамов собственной персоной. Оказывается, он нас искал. Как он до нас добрался, узнал, в каком номере мы проживали, – одному богу известно! Ведь «Дом студентов на Вернадского», как его студенты МГУ в то время называли, – это огромный 22-этажный муравейник с разветвляющимися в разные стороны крыльями по одним только ему известным архитектурным законам, и найти там человека – просто так, не зная адреса да и с адресом тоже, сложнее, чем обнаружить иголку в стоге сена. На меня тогда это произвело сильное впечатление – раз человек меня все же нашел, то, видимо, это чего-то да стоит.

На Новый год я все же уехала, но потом вернулась. Саша дал нам какой-то контакт и помог снять квартиру на юге Москвы: там мы втроем и жили первое время. Наступило 16 января, и я знала, что у Саши день рождения. Я сказала девчонкам, что пошла бегать, хотя так и было. Вышла из дома в спортивной форме, а потом решила поехать поздравить Сашу, сделать сюрприз – ведь он не знал, что я знаю. Нашла его квартиру, подписала открытку, розочку вставила, постучала в дверь и убежала.

Я еще не представляла, как сложатся наши отношения, да и сложатся ли вообще. У него на тот момент была девушка, да и у меня парень в Пятигорске – мы еще не до конца расстались. Саша открыл дверь и, конечно, догадался, кто это. Побежал за мной, я еще не успела далеко уйти. Он позвал меня, и я осталась с ним, к девчонкам не вернулась.

Подруги были в шоке. Они настойчиво старались образумить меня и вернуть на путь истинный. Изо всех сил отговаривали меня. Убеждали, что с этими москвичами связываться крайне опасно, товарищи они ненадежные, доверять им ни в коем случае нельзя – вдруг бросят, останешься ни с чем, одна, в чужом городе. Я сама до конца не знала, чем все кончится, но почему-то была уверена, что именно этому человеку могу доверять. И я твердо сказала девчонкам, что не вернусь.

Мы стали с Сашей жить вдвоем, нормально и весело, на съемной квартире. Бегали вместе в парке «Коломенское». Саша тоже пробежки любил, что нас еще больше сблизило (бег – вещь все же полезная, и не только для здоровья). Мы участвовали и в соревнованиях по ледолазанию, заливали сосульку на Нагорной. А я была в то время в очень хорошей скалолазной форме, а в ледолазание из скалолазания как раз обычно и приходят. Участвовали в соревнованиях в Москве, а в самом начале марта поехали в Киров на чемпионат России.

Саша помог мне с работой. Как раз в то время двое ребят-энтузиастов создали новостной сайт про горы Мountain.ru. Тогда новостных горных сайтов всего два и существовало: Risk.ru и Mountain.ru. Меня пригласили переводчиком с английского, наполнять сайт новостями. А на майские праздники мы договорились, что едем в Крым, где я ни разу до тех пор не была. В Крыму я впервые вылезла первой[22] маршрут «Ухо» четвертой категории сложности на Форосской стене. Сейчас я бы, наверное, уже не повторила его.

По возвращении в Москву я вскоре узнала, что беременна, что было для меня полной неожиданностью. Я как-то психологически не была готова к такому серьезному повороту в жизни. К тому же у меня были планы и в альпинистской карьере. Саша сказал: «Пока ты не родила, ты должна закрыть первый разряд по альпинизму». А мне не хватало двух вершин «5А» категории сложности. Надо было сходить одну крымскую, что мы и сделали. И нужна была еще одна – не крымская. Мы посоветовались с врачом, который принимал роды у бывшей жены Абрамова. Он успокоил: «Все нормально, до пяти месяцев можешь спокойно ходить в горы».

А в то время в Федерацию альпинизма обратилась необычная команда из Австралии. Тогда в Москве проводили ежегодный Международный театральный фестиваль им. А. П. Чехова. Для этого фестиваля нужно было строить специальные воздушные конструкции, причем из бамбука, который и привезли с собой эти австралийцы. Сами они скалолазы и альпинисты, поэтому за эту конструкцию сами взялись: нужно было висеть на страховках, в беседках. Такой своеобразный бамбуковый промальп. Они и нас позвали им помочь. А по окончании работ мы с ними подружились и обещали сводить их на Эльбрус (а заодно себе подходящую «5А» поискать).

На Эльбрус сводили, осталось дело за малым – все та же «5А». Саша сказал: «Надо еще кого-то позвать, чтобы мы хотя бы втроем были». Тогда согласился с нами идти Игорь Пехтерев по прозвищу Хрон, мастер спорта по альпинизму, многократный призер чемпионатов России, инструктор и спасатель. Так что чувствовали мы себя надежно.

Мы выбрали подходящий для нас маршрут. И как раз на том же маршруте молодые ребята закрывали КМС или даже мастеров спорта. Они первыми