Помимо этого, мы решили, что еще введем что-то вроде просветительских клубных вечеров – каждый из нас готовил какой-то рассказ про Эверест-82 или про 14 восьмитысячников, какие-то истории освоения больших гор или этапы истории советского альпинизма. В общем, занимались самообразованием и таким образом мотивировали друг друга на собственные подвиги и рост.

Когда тренер понял, что мы стали уже более опытными, стремились закрывать разряды, он стал приглашать к нам кандидатов и мастеров спорта, чтобы помогать нам двигаться вперед. И вот в то время одним из самых крутых и известных альпинистов в Пятигорске был Михаил Запорожский, получивший к тому времени звание мастера спорта. Он согласился немного поработать с нами – лучшими учениками Гребенюка. С ним мы начали ходить серьезные «тройки» и «четверки».

Вспоминает Александр Гребенюк:

«Это был замечательный период для нашей секции. Когда собралось столько единомышленников – активных, бодрых, сильных, умных детишек примерно одного возраста. Все достаточно грамотные, хорошие студенты и по успеваемости, и по знанию языка, что впоследствии было доказано тем, куда поразъехался тот состав, та команда. Много ходили на наши центральные ущелья – Адыл-Су и Адыр-Су, ходили на Эльбрус с разных сторон – с юга, запада, делали выезды в Архыз регулярно на майские праздники – так что гор было достаточно много. Среди гор, на которые мы ходили вместе с Людой, был и редко посещаемый район в верховьях реки Сакашиль, где мы осваивали довольно сложные технические маршруты «3Б». На тот момент требования нашей секции были таковы, что на группу из шести человек, которая выходит на маршрут третьей категории сложности, может приходиться только одна девушка. Но сыграла свою роль специфика нашего университета – девчонок всегда было больше, чем парней, и девчонки всегда были сильнее, амбициознее в массе – ну, так оно и было.

Поднимались мы вместе и на вершину Букабаши (что в переводе означает «Тещины слезы»), также по маршруту «3Б». И когда достигли вершины и сняли предыдущую записку[16], то прочитали, что до нас ее штурмовала довольно серьезная группа – сплошные кандидаты в мастера спорта, перворазрядники, сотрудники местного МЧС – были указаны все фамилии, имена и отчества. И тут наша команда начинает писать записочку: Людочка, Машенька, Наташенька, Настенька – по сравнению с предыдущей запиской это было несколько несерьезно, однако по уровню все были подготовлены, и впоследствии это также неоднократно доказывалось восхождениями, в том числе и в межсезонье.

Первая «четверка» у Люды, которую мы вместе ходили, – пик Монгольской Народной Республики, всем известная «конфетка», «4А» категории сложности – по южному ребру Юго-западной вершины МНР. Потом был очень серьезный проект – Ушба, который мы долго подготавливали с привлечением Миши Запорожского и долго к нему шли.

Достаточно накопив опыта, мы наконец подобрались к восхождению на Ушбу (4700 м).

Ушбу по праву можно назвать легендой мирового альпинизма, и восхождение на нее считается солидным достижением в альпинистском сообществе.

Это одна из самых технически сложных гор на Кавказе. На две ее вершины – Южную и Северную – нет практически ни одного простого маршрута. Самый легкий – это «4А», – и тот требует серьезной профессиональной альпинистской подготовки. К тому же нестабильная погода, которой славится гора, делает любое восхождение на нее еще более опасным.

Мы как раз и выбрали самый «простой» маршрут – ту самую «4А» на Северную вершину по северо-восточному гребню.

Экспедицией руководил Михаил Запорожский. Маршрут проходил через Ушбинский ледопад – место крайне неприятное и опасное. Но еще не дойдя до «ягодки», я вдруг внезапно провалилась в трещину. Видимо, какой-то участок показался довольно легким, и мы решили не связываться. Все произошло так молниеносно, что я даже не успела испугаться. А остальные участники, увидев мою голову, торчащую над поверхностью склона, впали в ступор. Только один парень не испугался – подскочил ко мне и так же быстро, как я ушла почти под снег, вытащил меня за руки наружу.

Когда подходишь под Ушбинский ледопад, вроде кажется, не все так страшно. Но это ловушка.

В течение дня его рельеф постоянно меняется, корежится, разламывается, проходимые участки в одночасье становятся местом, откуда не выйти, не спастись. Чтобы его пройти, нужно вставать засветло и просто бежать сломя голову, надеясь на удачу. Причем не просто бежать, а бежать вверх. Ширина ледопада где-то метров 200, а высота – один километр. Нам тогда удалось его пройти и выйти на Ушбинское плато, с которого начинается путь на вершину.

Ранним утром подъем – и выходим на финальный участок. Но время, которое я так ценю с момента своего поражения в шахматах, работает против нас. Нам остается пролезть вроде не так уж и много, по идее, мы успеваем достичь вершины. Но не спуститься. Про ночевку на вершине и чем она может для нас обернуться никто и не думает. Принимаем решение спускаться. На обратном пути в качестве прощания с горой спускаю лавину – слава богу, она пощадила меня – только швырнула со всей злости снегом в лицо.

Вспоминает Александр Гребенюк:

«Проект восхождения на Ушбу нам тоже удался. Мы вместе боролись со скалами Настенко, вместе делали лагерь на подушке Ушбы. В то время когда парни рыли пещеру, девчонки – Люда и Наталья – отогревали газовые баллоны под куртками: они отказывались гореть из-за некачественного газа. Потом было восхождение на Северную Ушбу. При переходе через бергшрунд на Люду наехала небольшая лавина. Со стороны это выглядело очень тревожно, хотя лавина не очень высокая, по колено. Просто сошла доска. Но Люда все грамотно сделала, вбила ледоруб впереди, чтобы рассечь этот пласт, навалилась на него, и все окончилось благополучно. Вот такой опыт боевого крещения Люда получила на Ушбе».

Через полгода, в январе 2000 года, Миша Запорожский пригласил меня на первопроход на гору Чегет-Тау-Чану (4019 м) в ущелье Адыр-Су. Вообще он должен был лезть с двумя напарниками, а меня и мою подругу Татьяну позвал в качестве группы поддержки.

План был такой: акклиматизируемся вместе, затем ребята делают первопроход, а мы дожидаемся их внизу. Первые два дня ушло на ледовые занятия вверх по ущелью на леднике. На третий день собрали все вещи и перешли под чегетские ночевки. Снег глубокий – до полутора метров, похож на зыбучий песок. На улице минус двадцать, пронизывающий ветер продувает тебя насквозь, отчего кажется, будто превращаешься в хрупкий стеклянный сосуд. Ребята начали рыть пещеру, да и мы попросились им помочь, чтобы хоть как-то согреться.