аномалией, как «чародейское амбейское стекло». Все дело в том, что молния, ударившая в мокрый слой песка, иногда дает чудесные, но странные фигуры. Одни похожи на кораллы, другие на размашистое корневище. Но, это не секрет. И не тайна, что от температуры сам песок порой становится стеклом. Но! Все дело в том, что стекло это непрочно. И есть лишь одно особенное место на континенте нашем, где оно на самом деле «чародейское». То есть используется в дальнейшем для изготовления алхимической посуды, линз для подзорных труб. Ну а огранка придает тому стеклу оригинальнейшие свойства артефакта (здесь все зависит от самой огранки). И место это — не Амбей, а Великие степи. Труднодоступные и самобытные…

Я проторчала около «амбейского стекла» довольно долго. И лишь услышав скрип вверху опомнилась, что шла совсем не в этот дивный зал. А еще надо мной, оказывается, есть балкон. И именно там сейчас ведется очень тихая приватная беседа.

Все, что случилось дальше плюсом к моему «самопроклятью» пусть пойдет, но я использовала свой кулон — схоронясь, нажала на него и в половину оборота прокрутила. Эффект последовал, не заставляя ждать. Хотя, он неприятный, если честно. Будто где-то глубоко в ушах тебя щекочет ножками паук или жучок:

— … да и я тебя прекрасно понял, мой мальчик, — голос старика-музееведа был полон теплоты и сочувствия, но скрип дощатых половиц под ним ужасающе мешал. — и ты рискуешь очень сильно.

— Да брось, — ответил ему Киш так, словно на самом деле бросил словом. — Мы ненадолго туда. И по-другому не получится.

— На самом деле? — усмехнулся Кобис. — А ты знаешь, что девочка эта непроста?

— Еще бы!

— То есть ты знаешь, что она обладает не только талантом убеждения, прости бог Грун, но и образована чрезвычайно.

— С чего ты это взял?

— А с того, что из всей моей многочисленной, собранной за десятилетия коллекции она точно вычислила два подвоха. Я ведь умею наблюдать.

— А у тебя их только два?

— Киш! Кем ты меня считаешь? Ты ж сам ко мне людей привозишь не с базара. Но, они не разглядели, а твоя красавица, так сразу. И я тебя еще раз спрашиваю: ты уверен, что она лишь ради брата так вляпалась?

Возникла продолжительная пауза… Скрип половиц над головой. И он ответил очень просто:

— Да, я верю…

ГЛАВА 14

Омада, предгорье Сай-Долей,

Солнечная дорога.

Когда-то давно люди жили по законам этой земли. Шли ливни, травы всходили и росли здоровые дети. А самым большим бедствием было лишиться своей половины. Единственным выходом после этого — уйти вслед за ней. Но, однажды омадийский царь вновь полюбил. И раз любовь его первая, царица-жена, угасала в смертельной болезни, он пошел в Амбей, в свое священное царское место «Песнь богов» и попросил у силы рода жизни себе после смерти жены. А сила рода такая штука, которая о продолжении рода заботится в первую степень. И она согласилась, естественно. Но, с моральной точки зрения проучила нещадно. И с тех пор расколоты омадийцы на разные половины от самого рождения своего. Потому что услышать Песнь богов могут только лишь те, у кого одно дыхание на двоих.

«Песнь богов и одно дыхание на двоих»… Странно, но легенду такую я раньше не слышала. Да и не моё это — патетичный континентальный фольклор. Меня во всей этой истории задело услышанное впервые название «Песнь богов». Это вот оно? То самое место, в которое без хрустальных очков на носу не попасть?

В общем-то Кобис так и ответил. А потом, зевая и почесывая старческий бок, ушел спать от ночного стола. А мы с Кишем остались:

— А ты ничего не хочешь у меня спросить?

— С чего ты взяла, Эльза? — огоньки от светильников играли в его совершенно чужих, но странно красивых глазах. А улыбка придавала лицу полную удовлетворенность судьбой.

Ну вот и поговорили. А я бы рассказала. И про образование свое и про жениха, который в далеком холодном Улисе, и про… а что еще то? Да и надо ли?.. Наверное, нет. Чтоб легче друг друга нам было потом забывать.

Весь следующий день мы видели горы. Далекие седые хребты Сай-Долей в дымке полного штиля над всё той же жаркой равниной. Дорога упитанной змеей петляла меж потрескавшихся валунов и горы все время высились справа. Поселения тоже встречались. Они жались к могучим хребтам, как цыплята к матери курице и со стороны выглядели мелкими и напуганными. Не считая местных ослов. Они здесь, в предгорьях Сай-Долей, жили вместо собак. Точно известно, этих лохматых чудовищ нигде больше в мире не существует. Да и не надо… Я смотрела на одного такого, провожавшего нас своим хриплым ором из-за частокола, и представляла: вот едешь ты на осле, едешь, а потом твой осел видит кошку и… И я ненароком подстегнула собственного коня.

А к вечеру на меня снизошла словесная «благодать» — Киш раскрыл, наконец, подробности нашего пути:

— Вот за тем холмом слева начинаются земли двух враждующих племен: Эх-туки и Сэй-туки. Но, между ними есть узкая нейтральная полоса в шагов пятьдесят, на которой я обычно по пути в пустыню и обратно ночую. Дорога и постоянная стоянка для путешественников. Там есть колодец, шалаш для омовения и второй для ночевки.

— Замечательно, — высказала восторг и сдула каплю пота с кончика своего красного носа.

Что касается состояния общего телесного моего, сегодня оно было чуть лучше, но все равно тыл капризно требовал заботы и полного игнорирования седла. А эти замшелые полудикие племена… я их изучала на курсе третьем, наверное. Эх-туки и Сэй-туки. «Солнце всходит», «Солнце садится». И из-за чего они там рассорились, исторических данных не сохранилось. Ну живут и живут. Промышляют целебными корешками и кислотной слюной пустынного зупка. Да мало ли чем еще? Главное, в рамках царственного закона и налогового обложения.

До намеченной стоянки мы добрались уже в цикадных сумерках. Мутно сиреневых и пахнущих мокрым песком из-за вечерней росы. Что из себя представляло это новое место ночлега?.. Я не сноб. Нет! Но, два шатких травяных шалаша и кострище с коновязью, обглоданной неизвестно какими животными…

— Это вот именно здесь, да? — сказала и нервно приложила ладонь ко лбу, будто в поиске настоящего «холма слева». А, вдруг?

— Именно здесь, — оглядывая полянку, протянул мой проводник. — Самое безопасное место на этом участке пути, — и заглянул в один из шалашей, откуда ему навстречу тут же выскочило местное подобие крысы и понеслось наутек. Как