Моя приятельница из весьма уважаемой в Улисе семьи уж очень любит повторять, осмысливая свои романтические похождения: «А кто нас, девушек, поймет?». Я же повторяла ей всегда: «Поясняй развернуто»… Повторяла раньше… И мне кажется, я так хорошо все Кишу пояснила сегодня ночью, что он проникся сразу же и полностью… Нет, я ничего не понимаю в этой новой жизни. Ничего.

Вторым событием дня сегодняшнего стала наша удивительная ночевка в самом настоящем оазисе Амбея.

Пустыня началась не то, чтобы внезапно несколько часов назад, а просто была сухая глинистая почва с мелкой травкой и кустами, а потом после размазанной черты пески-пески-пески и местами заметенная песками узкая дорога вдаль. Так вот о нем, об оазисе. Главное — наличие водоема с каменистым дном, а все остальное сделают животные и птицы. Притащат семена растений на себе, спеша на водопой, а эти семена на благодатной влажной почве обязательно взойдут. Но, это всё — сухая, как амбейские барханы проза. Оазис «Путник» был прекрасно зелен и имел тенистый пруд. На берегу этого пруда расписной ореховой шкатулкой спряталась таверна «Путник». Она, в общем-то и названа так в честь самого оазиса… или оазис в честь нее?.. Да какая разница для реального путешественника, мечтающего о прохладной ванне, вкусном ужине и спокойном изолированном ночлеге?

— Кишмаил! Да будет вечен ветер, занесший к нам тебя! Давно не виделись!

Мужчина, прокричавший это странное приветствие, был схож с хозяином простой таверны, как цапля со свиньей: высок, чрезмерно худощав и с такой ухоженной аристократичной бородой, что обзавидуется улисийский хлыщ. Но, вот его манеры… только для таверны. Я робко по этому поводу замялась рядом с Кишем. Но, была удостоена внимания в принудительном порядке. Правда до лобызания запястий дело так и не дошло:

— Хид, мы устали. И давай-ка всё и сразу.

— О-о, — покачали нам с пониманием головой. — Я отправлю услужниц прямо сейчас, а вы пока за стол. Только… — вдруг, замешкался мужчина. — Может, особые пожелания будут у прекрасной вары Эльзы?

— Нет, вар Хид. Вариант «всё и сразу» меня устраивает вполне.

— Наш человек! Да будут священные пески к вам благосклонны! И еще, Киш, стол твой занят. Но, рядом с ним свободен.

Мой проводник на новость эту внезапно сдвинул брови. Да мы тут — завсегдатаи, оказывается, элитные! Однако, новый возглас не дал развить эту, больше ехидную, чем рассудительную мысль:

— Киш!

Она стояла, опершись руками о темные перила балкончика с прямой спиной и таким наклоном аккуратной светлой головы, который явно говорил на нашем женском языке: «Я рада тебе, и я от тебя в совершенно умилительном восторге!» Красивая, как зимняя царевна по какому-то недоразумению упрятанная в совершенно, неподобающе узкие штаны. А блузка, а какое декольте… бесов чепчик! И на кой мне вместо рюш такое множество карманов?

Данное сумасшествие промелькнуло в голове моей лохматой покуда Кишмаил к этой незнакомой даме шел.

— Лира! — уже не незнакомой.

— Как я рада тебя видеть! — словно кому-то непонятен этот факт.

— Эльза! А ты чего стоишь? Пойдем за стол. Вот кто его занял, значит.

— А другого Хид бы не пустил. Ха-ха!

А дальше начался кошма… мой личный светский ужин. Основные правила его гласят: «Ешь мало, улыбайся и кивай». Но, от первого я отступала поначалу. А смысл тонким клювиком с тарелки крошечки долбить, когда никто и не оценит подвиг этот? Только поначалу. А потом поймала парочку внимательных взглядов Киша на себе и… продолжила. Уж больно отбивная хороша! А за столом тем временем велась беседа двух этих з-знакомых (я назову их так!):

— Нет, Лира. Мы здесь с Эльзой не задержимся.

— А я вот в «Путнике» уж несколько дней. Дела совместные с одним, весьма успешным господином.

— Даже так? — удивленно усмехнулся Кишмаил.

Девушка кокетливо отставила губу:

— А как же? Я — девушка самостоятельная. Но, нынче в этом царстве документов на работы не дождешься. Власть поменялась, все старые каналы перекрыты. А ты сам давно в Оломе был?

Я поперхнулась. Киш понятливо скосился:

— Мы как раз оттуда.

Лира откинулась на стул спиной:

— Значит, ты знаешь, что Висхана Третьего сместили с трона. И теперь на его месте, слава вербернице, Пусподий.

— Знаю, — отчего-то перед ответом задержал дыхание Киш.

Я это увидела вполне реально, но вскоре позабыла обо всем. Почему? О, бесов чепчик! К балкону нашему, со всей аристократичной важностью ступая, шел жених мой, гладко выбритый и нарядный Сельдерин…

ГЛАВА 17

Пустыня Амбей,

таверна «Путник».

Сердце ухнуло и обвалилось прямиком под стол… Оказывается, это я сама туда… за вилкой. Что делать? И вот она, расплата за слабость, за помутнение в голове, за страсть. За страсть необъяснимую, за жизнь совсем другую. Яркую, опасную, но с ним. С мужчиной непохожим ни на кого. Расплата за попрание традиций. Хотя они то тут причем?

— Что ты здесь делаешь? — темный хвост склонившегося Киша, скользнув по его плечу, закачался в аккурат перед самым моим носом.

Пришлось шипеть в ответ:

— Сгинь. Так надо.

Мужчина пораженно вскинул брови, однако быстро выпрямился, а я в этот момент, как грешница скрюченная, ожидающая кары, услышала праведно знакомый голос, однако с совершенно неизвестным мне тягуче мягким тембром:

— Дорогая Лира, прошу прощения за задержку. Мне передали корреспонденцию из Олома.

Что?!

— О, это ничего, Сельди. Недолго поскучала, а теперь… теперь. А где же… разреши представить моего старого друга, Кишмаила. И его… да где она?

— Из-звините. Вилка… упала.

Я только что страдала и горячо пыталась обвалиться. Ради чего? Точнее, кого? Ради «Сельди»? Он мне два года не разрешал себя так называть, ссылаясь на «интимность данной формы». И как занимательно сейчас наблюдать за ним. Однако, жених, надо должное ему отдать, оклемался быстро:

— Эльза?! — а вот это — уже известный мне тембр. Снисходительно-учтивый, бесов чепчик!

— Да? — сдула я прядь с левого глаза. — Может, сам меня представишь своей…?

— Коллеге, — по-учительски поощрительно кивнул мне Сельдерин. Потом опомнился. — А ты что делаешь в этой пустыне? И, кстати, Лира, это — Эльза Рой, моя невеста.

Пауза. О, как бы я хотела видеть в этот момент ее лицо! Но, воспитание и неудобный ракурс:

— Спасибо, Сельди.

И тут его скривило. Как умеют кривиться аристократы в девятом поколении? У них подрагивает уголок сомкнутых губ. С одной лишь стороны! Однако, мой жених даже при подобных обстоятельствах продолжил:

— Я-я… после твоего отъезда получил от Лиры предложение поучаствовать в ее раскопках древней