- Тише, - одно лишь слово ласкает слух. Успокаивает.

- На сегодня визит окончен, - чеканит врач. Больше всего на свете желаю сейчас, чтобы он замолчал, а вновь заговорил тот родной голос. – Ваша жена слишком слаба.

Мой муж все-таки. Значит, мальчики под присмотром. В надежных руках - на уровне интуиции осознаю это.

О Коле и Мите позаботится…

Как зовут его?

Щеки касается теплая ладонь, потом перемещается к руке, крепко сжимая кисть. Добрый шепот проникает прямиком в голову, но от него не больно. Хоть я и не разбираю больше слов. Все становится не важным.

Слабо выдыхаю, слегка приподнимаю губы в улыбке и, обессиленная, лечу в темноту.

Никита

- При такой сильной травме возможны провалы в памяти. Частичная или даже полная ее потеря, - вещает врач, а я замечаю, как учащается дыхание Ярославы, и подаю ему знак «понизить громкость». – Но то, что пострадавшая вспомнила имена детей, - уже хороший знак. Глядишь, со временем и вас как мужа примет.

Опомнившись, отпускаю руку девушки. Оказывается, все это время я сжимал и поглаживал ее ладонь. Веду себя, как псих. Никогда не замечал за собой подобных наклонностей, но к Ярославе меня будто магнитом притягивает. Дотронуться до нее хочется. Обнять, защитить. Откуда во мне эта патологическая жалость? Или что-то еще?

Закрывать нужно это «дело». И чем быстрее, тем лучше для всех.

- Я не… - собираюсь поспорить с доктором, но кошусь на мальчишек, которые устроились на краю постели рядом с мамой и с грустью всматриваются в ее бледное, умиротворенное лицо.

Если я сейчас признаюсь, что являюсь абсолютно посторонним для них человеком, врач обязан будет уведомить соответствующие органы. Что тогда с пацанами будет? Родственников у них нет, судя по всему. Или тем плевать на детей. Иначе не соседка присматривала бы за Колей и Митей, а кто-то из близких. И уж точно любящие люди не пустили бы малышей на мороз маму искать.

Одни они...

Значит, пацанов ожидает прямая дорога в детский дом. На время, пока Ярослава не придет в себя.

- Сколько ей времени нужно, чтобы восстановиться? – мягко обхожу вопрос о нашем «замужестве». – Когда ее выпишут?

- Около трех недель пациентка пробудет у нас, - шокирует меня врач. – Ну, а что вы хотели, - разводит он руками, словно извиняясь. – Мы должны наблюдать за ней. Так что праздники все она проведет в больнице, но вы сможете ее навещать.

Очередной быстрый взгляд летит в сторону Мити и Коли – и решение приходит самой собой. Не вижу другого пути, кроме как… забрать их к себе.

Позже, когда Ярослава придет в себя, я представлюсь, объясню все, «корочку» покажу, если не поверит. Выпишут – передам ей детей из рук в руки, так сказать, и с чувством выполненного долга вернусь к работе.

Три недели, мать их. Целая вечность. Мне что с мелкими все это время делать? Может, все-таки удастся хоть какую-никакую родню отыскать? Вызвать из другого города?

Но Коля и Митя мне в этом не помощники. Молчат, как партизаны. Вся надежда на Ярославу. Она ведь может раньше хоть какие-то крохи вспомнить? Вот и подскажет, кому я могу ее детей доверить.

Осталось дождаться…

- Когда к ней вернется память? – уточняю я.

- Человеческий мозг – загадка, - увиливает от прямого ответа доктор, и мне определенно не нравится такое начало. – Мы пока не понимаем, насколько все серьезно. Нужно пообщаться с больной ближе. В случае, если у нее все-таки ретроградная амнезия, а это вполне возможно, но никаких прогнозов я давать не могу, - делает паузу, а я невольно изучаю Ярославу. – На восстановление могут уйти недели, месяцы, годы. Она может вспоминать некоторые эпизоды своего прошлого. Или все и сразу. Или… вообще ничего.

- Это лечится? – хрипло спрашиваю, а горло судорогой сводит. – Что делать?

- С вашей стороны необходимы внимание и уход, - пальцем в меня тычет. Собираюсь возмутиться, но осознаю, что он меня считает мужем Ярославы. И поддерживаю легенду. – Часто бывает, что пациента достаточно вернуть в привычную среду обитания – и память сама восстановится. Поэтому в ближайшие дни вы с детьми должны быть рядом и общаться с ней. А после выписки поедете домой, - касается моего плеча, похлопывает успокаивающе. – Вернетесь к обычной жизни. Как было до травмы. Постепенно больной должно стать лучше.

Домой. В обычную жизнь.

Я понятия не имею, как Ярослава жила до травмы. И возвращаться некуда. Квартира-то съемная. За три недели девушку успеют выпереть оттуда - и заселить новых постояльцев.

Ай, к черту! Сделаю то, о чем сто процентов пожалею потом.

- Спасибо, - пожимаю врачу руку и поднимаюсь. – Коля, Митя, - окликаю мальчишек, и они смотрят на меня с надеждой. В самое сердце забираются, ковыряют там что-то затвердевшее. – Поехали домой. Маму завтра навестим еще раз.

*Кто ищет, тот найдет. Не теряйте вашего автора.

***

- Пап-Мороз, - пыхтит Коля, пока мы поднимаемся по лестнице, - ты нас одних дома оставишь? – выдыхает он шумно.

От неожиданности резко останавливаюсь, и Митя, которого я за руку все это время вел, влетает мне плечом в бедро. Испуганно кошусь на него, переживая, не сильно ли он ударился. Но малыш так упакован в свой «скафандр», что ему ничего не страшно. Улыбнувшись, треплю его по шапке.

- Давайте ускоримся, - протягиваю руку и Коле, но тот не принимает предложенную помощь. Обходит меня и важно топает к своей квартире.

- Опять одних? – вторит Митя брату и губы дует, но ладонь не вырывает из моей хватки.

- Да с чего вы взяли? – возмущенно голос повышаю.

- В квартиру же нашу приехали, - пожимает плечами Коля, не оборачиваясь.

Догоняю его и спины касаюсь. Похлопываю, как старого друга.

- Конечно. Чтобы сумки собрать. Или вещи вам не нужны? – укоризненно говорю несмышленышам, а они молчат виновато. – А маме?

На самом деле, есть еще причины, почему я здесь. Хочу пообщаться с соседкой или с хозяйкой квартиры, узнать что-то о Ярославе. А также перерыть все вверх дном – и найти хоть какие-то документы.

Если Ярослава не была трудоустроена в клубе, то, скорее всего, и паспорта у нее при себе не было. Возможно, он где-то дома спрятан.

Но об истинных мотивах нашего приезда в квартиру я, конечно же, умалчиваю. Пацанам лучше меньше знать.

- Да, нужны, - соглашается Коля, пока Митя растерянно переводит взгляд с меня на брата и обратно. – А куда мы потом? – не отстает он.

Нет, из него точно полицейский отличный выйдет. Я сейчас себя, словно на допросе, чувствую. С пристрастием.

- У меня поживете, - задумчиво хриплю и делаю еще несколько шагов вверх по лестнице. – Временно, - выпаливаю, не просчитав последствия.