Стараюсь игнорировать женское белье на сушилке, но взгляд сам скользит по милому, отнюдь не вульгарному, а нежному, как сама Ярослава, кружеву и хлопку. Внезапно душно становится – я даже ворот рубашки ослабляю.

Нет, все же не так со мной что-то. Хотя ясно, что. Сбой системы и перегрев. Работа бабу не заменит.

Любви я с Миланой нажрался, теперь воротит. В одну из новогодних ночей предложение собирался ей делать, романтик чертов. Но она «обрадовала» меня новостью о скорой свадьбе с Загорским. А вскоре ребенка нашего тайком «убила». «Подарок» под елку мне сделала.

Не-ет, чувства мне больше точно не нужны. Несколько недолгих интрижек – мой максимум. Да и то надоело. Постоянно подвоха жду. А, как коллеги, «перебиваться» легкими девушками я элементарно брезгую. Хоть справку бери, ей-богу, прежде чем в кровать пускать.

Вот и стеклись в итоге мозги вниз. Странно, что произошло это именно сейчас, а не раньше. Накопилось, мать вашу.

Не вовремя! И не по отношению к девушке, которая без сознания в больнице лежит! К матери двоих детей!

Точно псих озабоченный!

Мысленно встряхиваю себя, мозг возвращаю в черепушку. И лезу туда, куда намеревался, - в туалетный бочок.

Бинго, блин.

Вода слита, а внутри лежит сверток, обернутый в несколько пакетов.

Девочка сериалов ментовских пересмотрела, как и большинство «заблуждающихся» граждан. Выбирают они обычно самые предсказуемые места. Как для воров, так и для полиции.

Но это к лучшему. Быстрее я справился с «заданием». Теперь только сумки сгрузить – и домой малышню можно везти.

Но прежде… Срываю пакеты, достаю деньги, слишком мало, а также свидетельства о рождении детей, какие-то еще бумаги и удостоверение личности Ярославы. Отлично!

Листаю паспорт. Изучаю фото, от которого ничего не екает внутри, в отличие от тех, что из телефона мальчишек скопировал. Да это и понятно: на документах изображения получаются часто неживыми и ненатуральными. Еще и макияж у Ярославы такой… тяжелый, что ли. Надеюсь, вместе с потерей памяти она забыла, как его наносить. Потому что в жизни девчонка намного приятнее.

Отмахиваюсь от ее образа, который преследует меня со вчерашнего дня. Как будто вирус подцепил. Сканирую фото еще раз.

Так, паспорт ее: сходство на лицо. Дохожу до интересующей меня графы. Убеждаюсь, что дети вписаны. Ну, хоть не киднеппинг – уже легче. Осталось выяснить, от кого Ярослава скрывается.

Перекладываю пакет подмышку, и что-то вываливается из него, летит на пол, звонко бьется об кафель. Приседаю, нахожу закатившееся под раковину обручальное кольцо. Из-под ванной выуживаю второе, большего размера.

Страдает девчонка до сих пор, видимо.

Вздохнув, открываю страницу паспорта с семейным положением, вчитываюсь и зубами скриплю. От злости и удивления. Это же надо было так…

Ярослава

- Потерю памяти можно имитировать?

Слышу знакомый голос, доносящийся из коридора, и невольно улыбаюсь. Тепло становится, уютно, и всю меня обволакивает чувством защищенности, заключая в кокон. Но как только осознаю смысл озвученной фразы, мгновенно мрачнею, а настроение улетучивается вместе с предвкушением скорой встречи.

Что он сказал? Имитировать? Почему мне не верит собственный… муж?

- Теоретически, да. Но при длительном личном общении все равно пациент раскроет себя, - сообщает врач и только хуже делает, увеличивая пропасть между нами. – А вы подозреваете свою жену…

- Понял, спасибо, - обрывает его резко и грубо. От жестких, стальных ноток озноб проходит по коже.

Я ведь даже не помню, какие у нас отношения с мужем, и уж точно не знаю, как все исправить. Ясно лишь одно - я сейчас нуждаюсь в нем. Мои дети не справятся одни, слишком маленькие. А я беспомощна.

Он ведь не оставит мальчиков? Почему у меня такое стойкое чувство, будто подобное с ними уже случалось? И что у Коли и Мити есть только я.

Но как же…

Гипнотизирую дверь, считая приближающиеся шаги.

Заходит муж один, оставляя врача в коридоре. На пару секунд останавливается на пороге, заметив, что я не сплю, задумчиво окидывает меня взглядом, от которого сегодня хочется спрятаться под одеяло, но потом все-таки приближается. Не обронив ни слова, складывает руки в карманы, тем самым возводя стену между нами.

- Привет, - проговариваю сипло и умудряюсь улыбку изобразить. Вряд ли она смотрится красиво на моем бледном, болезненном лице. И сомневаюсь, что смогу ею расположить к себе мужа. Сегодня он волком на меня смотрит.

- Что-нибудь вспомнила? – не здороваясь, опускается на стул рядом.

- Тебя – нет. Извини, - честно отвечаю и тут же спохватываюсь. - Как мальчики?

- Поужинали и спят. Устали за эти дни, - в его тоне проскальзывает тепло. - Я ненадолго. Не хочу одних их оставлять.

- Они самостоятельные, - выпаливаю машинально. - От Мити нужно прятать сладости, иначе его стошнит. «Стопа» совершенно нет, - улыбаюсь сама себе, не сразу осознав, что выдаю новую информацию.

- Учту, - на автомате отзывается муж.

- Ты ведь не живешь с нами? – догадываюсь я, исходя из его ответа. – Тебя вызвали, потому что я попала в больницу. И теперь тебе приходится возиться со мной и детьми, ведь так?

- Ярослава, давай мы поговорим позже, когда… - вздохнув, он подается вперед. Упирается рукой в край постели, продавливая вмятину в матрасе. Опускаю взгляд на его безымянный палец.

- И колец нет, - выдыхаю с грустью.

Разбиваюсь о напряженное молчание мужа.

- Пожалуйста, - переборов удушающее смущение, которое неуместно между супругами, я накрываю его ладонь своей. Он тут же перехватывает мою руку и сжимает. – Прошу тебя, присмотри за детьми, пока я здесь? Или договорись с врачом, чтобы меня выписали раньше? – отрицательно качает головой, а я захлебываюсь паникой, не понимая, с каким именно пунктом он не согласен. – Послушай… - лихорадочно роюсь в своем сознании, а там чисто, как после генеральной уборки. – Я не помню твоего имени…

- Никита, - представляется он, и я импульсивно отдергиваю руку.

Имя отзывается неприятным, колющим чувством в груди. Холодом и отвращением. Словно чужой кто-то. Но смотрю в серо-голубые глаза, внимательно изучающие мою реакцию, и смягчаюсь, ощущая противоположные эмоции.

- О детях можешь не беспокоиться, - поднимается он с места. – Они под присмотром. Завтра приеду с ними. Выздоравливай, - проговаривает безэмоционально.

И очень быстро покидает палату.

- Пока, - бросаю в закрытую дверь и ощущаю, как по виску стекает слеза.

Поворачиваюсь на бок и молю лишь о том, чтобы Никита действительно вернулся с мальчиками. Как же страшно быть беззащитной и… одинокой.