Но я продолжаю сидеть, будто врос задом в матрас, и смотреть на некогда красивую девушку, которая больше похожа сейчас на мраморную статую, бледную и безжизненную.

Лихорадочно хлопаю рукой по карману, в котором жужжит телефон. Громкая тяжелая мелодия разрывает тишину. Приподнимаюсь, чтобы достать трубку и выключить звук. Но, взглянув на имя контакта, незамедлительно соединяюсь.

Прикрыв динамик ладонью, с опаской кошусь на Ярославу. Вдруг очнется. С одной стороны, это и к лучшему – скорее разберусь с ее делом и ребят верну. Но с другой, испугается же меня.

Однако она не реагирует ни на музыку, ни на шорохи, ни на скрип матраса подо мной. Совсем. Будто не слышит ничего.

- Да, Сергей, уже выяснил что-то?

А вот на голос мой отклик есть. Замечаю, как трепещут ее ресницы и чуть подрагивают веки. Странно: тихо ведь ответил. Может, мне кажется?

На всякий случай отворачиваюсь и перехожу на слабый шепот.

- Выяснил! - довольно гаркает в трубку полицейский, и его слышно на всю палату. Вновь оглядываюсь на Ярославу, но она мирно спит. В тот раз мне точно показалось. – Вспомнил, что у меня в том клубе связи есть, - хвастается гордо.

- Беспорядочные половые? – не могу не поддеть легкомысленного коллегу. Помню, что он ни одной юбки не пропускал. И представительницами древнейшей не брезговал. Вряд ли за год изменился.

- Ой, брось. Связи у меня талантливые. Я с «местной» танцовщицей знаком, - парирует он.

- Называй вещи своими именами. Со стриптизершей? – едва сдерживаю разочарованный вздох. Хотя чему я удивляюсь?

- Не суть. Любишь ты ярлыки навешивать. Зато ты не представляешь, сколько она мне рассказала, - бросает в свое оправдание, но я лишь глаза закатываю. – В общем, так. Солнышко твое она знает.

- Какое к черту «солнышко»? – взрываюсь я.

Ярослава позади дышит чаще. Поднимаюсь с постели и отхожу к двери. Опираюсь плечом о косяк, оказываясь полубоком к Белоснежке. Краем глаза продолжаю следить за ней.

- Ярослава Солнцева. Ее из-за фамилии так все зовут, - поясняет Серега. Но все равно мне это не нравится. Как кличка или сценический псевдоним. – В общем, она действительно работает в том клубе. Неофициально.

- Кем? – сглатываю я, и мой голос срывается, а рука раздраженно сжимает корпус телефона. Так сильно, что он поскрипывает, грозясь пойти трещинами. – Кем она там работает?

- В две смены девчонка пашет, - сообщает полицейский, а я зубами скриплю от того игривого тона, которым он о Ярославе говорит. – Днем поломойкой работает.

- Ты можешь нормально изъясняться? – злюсь из-за его грубости. Хотя коллега всегда таким хамом был. Но именно сейчас терпеть я это не собираюсь.

- Ну, уборщицей. Клуб драит, - делает паузу, и я слышу, как он жует что-то. – А ночью вип кабинки обслуживает…

Замираю. Разворачиваюсь, устало уперевшись спиной в дверь, и совсем иначе смотрю на ту самую миниатюрную девушку без сознания. Милая и невинная на первый взгляд, а на самом деле… Ну и зачем?

- То есть она… - язык не поворачивается озвучить.

- Официантка, - ржет он. Намеренно меня выводит. – Клуб элитный. Если кто посидеть и пообщаться хочет, то для таких компаний закрытые кабинки сделали. Ничего криминального. То, о чем ты подумал, на втором этаже. И «солнышко» туда даже носа не показывает, - насмехается надо мной, а потом добавляет заговорщически: - Признавайся, дело ведь личное? Кто она тебе, а? Иначе не бесился бы так.

- Никто, - отмахиваюсь, а сам взгляда с Ярославы не свожу.

- Ай, ладно, - сдается коллега. - Но, если что, девчонка нормальная. Ей не раз предлагали танцевать. Ну, и не только, сам понимаешь. На второй тоже приглашали. Там доходы – не сравнить с зарплатой уборщицы и официантки. За одну ночь месячную ставку бы взяла. Но отказывалась она. Хоть и двое детей. И нуждается. И администратор давил. Угрожал зарплату не выплатить. Вот только в последний день года деньги ей все-таки отдал за два месяца, - закашливается, подавившись. – Победила она, короче, так и осталась непоколебима.

Усмехаюсь, гордый за маму «подкидышей». Радуют меня такие новости.

Ярослава, оказывается, бойкая. И принципиальная.

- А почему неофициально работает, если не из этих? – недоуменно брови свожу.

- У нее вроде документов нет. Или скрывает. Кстати, моя танцовщица сказала, она и картой не пользуется. Только наличкой. И живет в съемной квартире. В чем там дело, я выясню, но уже завтра, - собирается оборвать звонок. – С наступающим.

- Нет, стоп! На нее напали возле клуба, - повышаю голос. Но Ярослава выдыхает со слабым стоном, вынуждая меня утихнуть. – В затылок ударили. Если это правда, что при ней выручка была, то еще и ограбили. Нужно проверить записи с внешних камер. И администратора прижучить. У меня полномочий нет.

- Полномочий нет, а приказываешь, как раньше, - бурчит Сергей. – Хорошо, я займусь. Только мне заявление надо. Ты Ярославу нашел же? Пусть подаст.

- Не может она, - с тоской поглядываю на бледную статую. – От моего имени напишем.

- Так ты же посторонний, - язвит он. – «Никто». И все такое…

- Придумаем, как сформулировать, - рычу на него.

Девчонке помочь надо, а этот паяц «петросянит». Устал я от его неприкрытого сарказма.

Нервно зажимаю кнопку отключения. Бросаю прощальный взгляд на Ярославу, но та даже не шевелится. Заставляю себя уйти.

В коридоре сталкиваюсь с доктором, который протягивает мне список и рецепт. Лекарства беру в ближайшей аптеке, а вещи решаю купить завтра и привезти, когда девушка очнется. Напоследок запихиваю в карман врачу несколько купюр, чтобы внимательнее к «потеряшке» был. Он отказывается, конечно, но я стремительно покидаю клинику. Чтобы ноги опять предательски не отнесли меня к постели Ярославы.

Когда возвращаюсь в дом Враговых, Коля и Митя уже спят. Для них выделили отдельную комнату на втором этаже. Там же, наверху, уложили и остальной «детский сад», так что в гостиной уже не так шумно. Но друзья сидят за столом, негромко переговариваются, чокаются бокалами.

У меня же праздновать Новый год настроения нет, особенно, когда знаю, что одна незнакомая мне девушка лежит сейчас без сознания в унылых стенах больницы. А ее дети под моим присмотром. И неизвестно, что было бы с ними, если бы бабуля не привела их в наше детективное агентство. Подумать страшно…

Выбираю наиболее подходящий момент, прошу у друзей прощения – и капитулирую наверх. Для меня подготовили свободную спальню, но я уперто иду в детскую. Проверяю пацанов. Поправляю им одеяла, но одергиваю себя: заигрался в Папу Мороза. Пора завязывать.

И все-таки устраиваюсь на диване. С ними в одной комнате. Словно одержимый, пролистываю фотографии Ярославы. У меня нет оправданий, зачем я так поступаю. Нет сил их искать. Просто залипаю в изображения.