Далее, приложив руку к губам, намекая на возможное прослушивание и этой конспиративной квартиры, он пригласил подчиненного ему инспектора на конфиденциальный разговор с соблюдением ещё более строгих правил конфиденциальности:

— Приходи вот сюда, — чиркнул он адрес на бумажке, которую впоследствии, прямо на глазах подчиненного, спалил на дне массивной пепельницы. — Именно там и сообщу кое-что гораздо интереснее этой всей твоей истории с захватом курьера наркомафии дона Луиса.

Имелась у сеньора комиссара и ещё одна, не менее серьезная, как оказалась, причина для опасений на счёт того, что сведения, адресованные инспектору Кордо, тоже могут попасть в чужие руки:

— Есть новые факты, собранные уже лично мною и секретными оперативными сотрудниками, работающими под прикрытием!

Дон Эскобар пошёл с главных козырей:

— Такого ты, Энтони, ещё не знаешь!

— О чём может идти речь? — не на шутку заинтересовался тот.

— Снова спешишь, — ухмыльнулся его начальник. — Всё узнаешь на месте!

Он, помолчал, словно раздумывая, после чего немного приоткрыл завесу тайны:

— Дело касается мистера Грасса!

Видя огонёк неподдельного интереса, ярко загоревшийся в глазах инспектора, его влиятельный собеседник продолжил сулить ему ещё более жирную наживку.

— Причем, получишь, самые, что ни есть весомые доказательства, — по нарастающей линии, продолжил заинтриговывать комиссар собеседника. — Будет, наверняка, круче, каких-то там, обрывков банковских счетов из сумки кассира.

И опять призвал к бдительности:

— Только сам понимаешь — никому ни слова о нашей предполагаемой встрече.

Инспектор, на самом деле, до глубины души увлечённый, столь заманчивыми обещаниями своего комиссара, тут же помчался туда, где должен был состояться их с шефом главный разговор по поводу разоблачения сетей наркомафии.

Лишь одно заставило его удивляться по дороге до места встречи:

— Это был действительно новый, совершенно незнакомый ему адрес.

В другой бы раз, он перепроверил его через соответствующую службу их полицейского управления, но теперь не мог не довериться шефу.

Ведь тот не на словах, когда можно ошибочно принять одно понятие за другое, а в письменном виде указал нужный адрес.

Такого он в своей прежней практике еще не знал. Но успокоило, как и предполагал в своих уговорах сеньор Бенитес, все сомнения развеяло, обещанное инспектору Кордо, личное присутствие там самого комиссара столичной полиции.

…Особняк, разысканный полицейским офицером, на деле оказался настоящим дворцом. Поскольку был словно скроен из белых каменных кружев.

Такой шедевр, действительно прежде не попадался даже на глаза Энтони Кордо. Да и находился он не на виду — в самом отдаленном от их центра, столичном пригороде.

Сияя на солнце остеклением высоких стрельчатых окон, здание возвышалось в густом окружающем парке. Украшая и его своей островерхой крышей, водруженной на массивные стены.

Всем своим обликом, явно напоминая о причастности постройки еще к колониальной архитектуре прошлого века.

Для пущей надежности, чтобы сбить возможную слежку, инспектор проехал ещё пару кварталов мимо цели. Там и оставив свой «джип» на, совсем уж пустынной, парковке.

После чего пешком вернулся туда, где его ожидала долгожданная встреча с источником новых сведений, разоблачающих дона Луиса.

Смело открыл ворота, ведущие на территорию особняка. И в ту же секунду навстречу ему из густых парковых зарослей раздались выстрелы.

Все было покончено в считанные мгновения.

Двое стрелявших даже не подошли к убитому сыщику, чтобы оценить дело своих рук и пистолетов. Не спеша, по той же самой песчаной дорожке, оба киллера вышли на улицу, и вскоре смешались с прохожими, умела скрывая от них под одеждой оружие.

…Похороны были организованы и прошли, что называется, по высшему разряду.

На кладбище комиссар Эскобар Бенитес произнес душевную, глубоко прочувственную речь. Выразил скорбь по поводу такой большой потери для общества. Как водится, пообещал сурово покарать подлого убийцу.

Но там где прежде работал покойный инспектор Кордо, в полицейском отделе по борьбе с наркотиками, до того, как все стало спокойно по-прежнему, еще долго недоумевали:

— Что понесло столь опытного оперативника, да еще в одиночку в тот особняк? Где давно уже не жили хозяева, отправившиеся за океан…

Сотрудникам полиции, после проведения служебного расследования и оглашения их результатов, теперь было хорошо известно, что и человек, который прежде, на короткое время арендовал строение, пропал из виду сразу после убийства.

Исчез без следа. Как ловкий хищный угорь растворился среди бесчисленных предпринимателей — мелкой рыбешки столичного бизнеса.

Хотя потом даже самым несговорчивым и упертым сторонникам борьбы с преступностью, стало совершенно не до прежних своих предположений по поводу странности этого убийства их самого уважаемого коллеги.

Появилось немало новых забот, связанных, прежде всего, со всплеском активизации все той же неуловимой наркомафии.

Свежую почту, которую ему доставляют всегда в одно и то же время, дон Луис начинает изучать по-особому ритуалу.

И делает это вовсе не с местных коммерческих газет и политически ориентированных изданий, излишне разноцветных.

— Более того, — по его мнению. — Напрасно издатели украшают эти свои детища различными типографскими изысками, как праздничной мишурой — рождественскую ёлку.

Синьора больше привлекает и сегодня тощая пачка листков, совсем уж серых и невзрачных — как и подобает провинциальным изданиям.

И это, не смотря на то, что его любимая «Колумбия Стар» отличается от шикарных здешних газет еще и более мелким шрифтом, куда как бледными иллюстрациями и, к тому же постоянным опозданием из-за дальнего расстояния, несмотря на достаточно дорогую доставку авиапочтой.

Но именно ее, самый свежий по времени выпуск интересует сейчас дона Луиса больше всего.

— Как там в его родной интенденсии? Что случилось нового? — задает он себе вопросы, пытаясь найти ответ на них в публикациях, отобранных референтом.

Так и есть!

Открывает очередной номер изображение физиономии франтоватого идальго, одетого по моде полувековой давности — мягкая фетровая шляпа, яркий пиджак и пышный шейный платок, виднеющийся из-под воротника белоснежной сорочки.

По снимку, конечно, трудно определить сходство того хлыща с нынешним облысевшим и обрюзгшим толстяком доном Луисом. Но помогает надпись, набранная в газете крупным, так прямо и бросающимся в глаза шрифтом: