В раскрывшемся зеве бронированного ящика он определил самое верное место столь неожиданным и плохим новостям, сам себе заявив, о принятом решении:

— Пусть паршивая газетенка полежит пока там, а после решим, что с этими острословами-журналистами делать!

Хозяин кабинета от ненависти к авторам публикации гневно скрипнул желтыми, прокуренными зубами:

— Может быть, голубчики, мы с вами, точно так, как с бестолковым инспектором Кордо поступим, а может…

Тягучий писк, подавшего сигнал электронного аппарата связи с секретарём, словно только и ждал, когда же босс закончит свои личные дела и примется за финансовые проблемы корпорации.

— Ну, кто там? — недовольно отозвался дон Луис.

— Мануэль Грилан.

Почти сразу за этим коротким сообщением последовало другое заявление, чуть ли не модельной красавицы, сидевшей в приёмной шефа.

Только уже более обстоятельное и пространное.

— Кабальеро утверждает, что пожаловал с очень важным делом, — доложила по микрофону секретарша. — Просит принять!

Не успев подобреть душой от чтения газеты, синьор Луис, тем не менее, не стал отгораживаться от всего мира за спиной своей симпатичной «привратницы» с ее грудным, чувственным голоском.

— Пусть войдет, — милостиво разрешил мистер Грасс. — Только для других меня сегодня нет, и не будет до самого вечера!

После этих слов дона Луиса, массивная, обитая мягкой кожей, дверь кабинета среагировала на распоряжения немедленно.

Легко распахнувшись, она бесшумно впустила в кабинет, первого за этот день, посетителя.

На пороге, прошмыгнув ужом, появилась фигура, словно бы копирующая дона Луиса в молодости. Знакомая хозяину офиса по только что виденной фотографии в газете — тот же лощеный пробор черной смоляной шевелюры, не менее щегольские, лихо закрученные усики.

И лишь модный, спортивного покроя, костюм разрушал иллюзию полного сходства, указывая на то, что нынешние франты все же внешне достаточно сильно отличаются от прежней «золотой молодежи».

Между тем, посетитель умел не только блистать модной внешностью, но и произносить не очень приятные фразы:

— Шеф, этот неудачник Колен, кажется, всерьез вляпался!

Нотки озабоченности в голосе посетителя повергли сеньора Грасса в состояние легкого веселья:

— Вот ведь горе горькое. Пусть его хоть громом разобьёт, одним дураком будет в мире меньше!

Рассмеялся.

Только быстро оборвал смех, поняв, что сказанное ему. Мануэлем, ещё далеко не все, о чем хотел проинформировать усатый хлыщ.

Ведь по таким пустякам соваться к нему еще никто не смел.

Потому помолчав, велел продолжить:

— Кто такой этот самый Колен? И что там у него произошло?

— Наш агент из самых, что есть, мелких, — ответил Грилан. — Прежде ничем не выделялся, а вот только что по нему кое-что особенное сержант Джерри Смитчел из полицейского управления сообщил.

При этой фамилии тоже понадобилось уточнение.

— Ну, тот еще, что у нас сидит уже полгода на «крючке», — сеньор Мануаль привычно и очень наглядно изобразил на пальцах процесс отсчета нескольких купюр из толстой пачки. — Получает по сотне-другой баксов каждую неделю за свою информацию.

— А не маловато ли приходится ему наших «бабок» за такие, прямо слово, сногсшибательные, «жареные» вести? — саркастически буркнул хозяин кабинета, с иронией включаясь в разговор.

Он был твердо уверен, что на самом деле настоящая, и оттого ценная сенсация к нему попала бы из полиции, уж точно, раньше, чем к Мануэлю Грилану.

И потому не скрывал этого обстоятельства от своего, озабоченного по мелочам, помощника.

— Кроме шуток, босс! — обидчиво донеслось в ответ. — Дело, на самом деле вполне серьёзное!

Кабальеро Грилан постарался вложить в свои слова твердое убеждение в необходимости действовать срочно и без жалости:

— Недавно в полицейской облаве, проведённой копами по различным городским притонам, вместе с наркоманами повязали и Пьера Колена — на сбыте товара.

Синьор Луис и тут отмахнулся от упрямого посетителя как от назойливой мухи.

— Дай же, кому там надо, столько, чтобы отпустили, — было велено Мануэлю.

Затем, считая разговор исчерпанным, мистер Грасс снова взялся за гаванскую сигару. Теперь уже новенькую, только что, взамен той, что ушла в дым, вынутую им, из сильно опустошенного в этот день, ящика.

— Все вас учить. В первый раз что ли? — тучный финансист разочарованно вздохнул и, давая понять, что разговор окончен, с озабоченным видом уткнулся в разложенные на его массивном столе деловые бумаги.

Только Грилана вовсе не удалось провести столь показной демонстрацией озабоченности другими, возможно, более существенными вопросами.

И всё же, далеко не на свой счёт Мануэль воспринял показательный жест хозяина, говоривший без слов:

— Мол, о чем, там еще можно говорить с этим тупицей? Пусть убирается вон!

Модный кабальеро, получивший отповедь и на словах, и намеком, тем не мене был куда настойчивее, чем того хотелось бы хозяину кабинета:

— Все не так просто, — придерживаясь своего прежнего мнения, отчаянно пролепетал Грилан. — Позвольте закончить сообщение?

Сигара была раскурена со смаком.

После чего, оказавшись окутанным клубом ароматного дыма, синьор Луис, в знак улучшающегося настроения, поинтересовался из этого своего никотинового убежища:

— Что там еще?

Таким образом, визитер получил последнюю возможность высказаться до самого конца по его проблеме. И он не стал тянуть с её реальным осуществлением.

Прокашлявшись от сигарного дыма, выпущенного струей прямо на него строгим боссом, он продолжил свой рассказ о случившемся, пока еще с незнакомым мистеру Грассу, наркоманом:

— Фараоны этого Колена вместе с наркоманами «прокрутили» через тест на ВИЧ — вирус иммунодефицита человека.

Тут сеньор Грилан понизал голос до шепота:

— Так вот — результат у него положительный.

И снова в ответ от хозяина кабинета последовало саркастическое замечание:

— Одним больше, одним меньше.

Уже всерьез жалея о том, что ещё раньше не выставил назойливого хлыща из своего кабинета, дон Луис, уже с куда меньшим, чем прежде, удовольствием лениво разлепил свои толстые губы.

— Пусть дохнет, бедняга! — усмехнулся он пустяковой озабоченности своего помощника по нестоящему его внимания поводу.

Затем, начиная уже наливаться злостью на излишне назойливого и такого непонятливого, Мануэля Грилана, финансист выплюнул из себя очередной, нелицеприятный поток бранных слов в адрес помощника.