В голову неожиданно пришло воспоминание онедавнем разговоре с Ларой Кругловой. Она позвонила мне почти в истерике исообщила:

– Представляешь, Макс явился с заявлением:«Мама, я женюсь на Алине, играем свадьбу».

Моя подруга ахнула и воскликнула:

– Что за спешка? Алина же иногородняястудентка, где вы жить будете?

– У нас, – «обрадовал» ее сын.

Ларка постаралась не впасть в агрессию ирешила выдвинуть, как ей показалось, доходчивый аргумент:

– Милый, вы еще слишком молоды! И потом, двехозяйки у плиты вечно ссорятся.

– Не волнуйся, ма, – засмеялся сыночек, –Алинка на кухню не сунется, готовить, стирать, гладить не умеет и не претендуетна роль кухарки, прачки и уборщицы. Хозяйство твоим останется, никто его у тебяне отнимет. Ты как была главная по всем вопросам, так и останешься.

Правда, красиво?..

– Хорошо, Петр Ильич меня не отругал, –вздохнул Женя, возвращаясь к эпизоду в холле.

– Ты же не виноват в происшествии.

– Не о нем речь! Я ж тетку пустил. Ну ту, сребенком.

– Нельзя было?

– Конечно, – кивнул Женя. – Мы должныостанавливать посторонних. Велено только клиентов привечать, тех, кто криэлторам или к вам топает, остальных разворачивать.

– И часто в офис проникают посторонние?

– Люди иногда дверью ошибаются, – пояснилЕвгений. – Рядом контора есть, где мобильными торгуют, к ним идут, а попадают кнам. Я вежливо говорю: «Ступайте налево по тротуару». Никогда не хамлю, какАлешка.

– А женщина с малышом куда направлялась? Ипопробуй подробно описать ее внешность.

Женя тяжело вздохнул.

– Волосы черные, длинные, как у цыганки,накрашена ярко, помада красная, глаза карие, кожа желтая, на лбу между бровямиродинка. Вошла в холл и попросила: «Молодой человек, пустите в туалет! У малышаживот прихватило!»

– И ты проявил христианское милосердие?

– Сначала действовал по инструкции, –оправдывался Женя, – сказал: «Не положено! Идите к метро, там есть будки». Атетка давай просить: «Не дотерпит он, маленький совсем, одежду испачкает, чтомне потом делать? Я аккуратно его над унитазом подержу». Ребятенок хнычет:«Хочу писать, хочу, хочу…» Еще она на дочку наорала!

– На девочку с вязанием?

– Точно!

– Чем же она вызвала гнев мамаши?

Евгений залпом допил кофе.

– Девчонка вбежала и с порога говорит: «Мам!Там дождь пошел, я тут постою!». Капли с волос стряхивает, вязание из сумочкитянет. И здесь баба вразнос пошла, как зашипит на нее: «Ах ты, горе луковое!Другие в твои годы с подругами носятся, а ты все шарфы какие-то вяжешь,деревяшками своими стучишь тук-тук, тук-тук… Голова болит!» Только она таксказала, у меня башку и схватило, даже закружилась слегка. Дочка, правда, неответила, села на диван…

Женя замолчал.

– Можешь не продолжать, – сказала я. – Значит,ты пустил постороннюю в туалет…

– Маленькому же до метро не дотерпеть! –попытался оправдаться Женя.

– Охранник не имеет права нарушать должностныеинструкции!

– Что плохого от бабы с ребенком? – возмутилсяпарень. – Не шахидка какая-нибудь с поясом, хоть и смуглая, но наша, москвичка,акала сильно. И ребенок светленький совсем.

– Сильно сомневаюсь, что террорист войдет вздание, размахивая бомбой, – едко заметила я. – Чаще всего людей и ловят нажалость. Беременная женщина на дороге, старушка, сломавшая ногу, младенец,плачущий в коляске… Но только потом выясняется, что вместо живота подушка, подстарушку загримирована молодая, а младенец – мастерски сделанная кукла.

– У ней живой малыш хныкал! И я тетку вслужебный сортир отправил, не в клиентский! Они с этой, которая там грохнулась,не сталкивались – одна пошла в один коридор, а больная из другого вырулила,никто к ней не приближался! – Секьюрити застонал. – Ну ваще! Я у рецепшен,девчонка на диване спицами стучит…! Потом эта – хлоп, упала. Не приставайте комне больше!

– Голова болит?

– Нет, перестала. Я устал, домой отпрошусь…

– Думаю, Петр Ильич тебя не отпустит.

– Он не зверь! Евлампия Андреевна, хотьрежьте, больше я ничего не знаю! – взмолился Женя. – Баба с малышом в сортирутопала, девчонка далеко от больной сидела, деревяшками щелкала, я с больнойголовой. Вот и весь натюрморт. Ну ни с какого боку я к этой истории! Первый разбольную тетку видел!

– Во второй.

– Не, в первый! – стоял на своем Евгений.

– Ошибаешься.

– Почему это?

– В показаниях свидетелей важна точность. Тыутверждаешь, что не видел нашу клиентку раньше?

– Ну ёлы-палы! Никогда ее не встречал досегодняшнего дня!

– А видел дважды. Первый раз, когда Катявходила в здание, второй – когда она шла на выход и упала.

Женя подпрыгнул на стуле.

– Ну вы даете! Какое же это знакомство? Вас, кпримеру, я каждую смену впускаю. И че, получается, мы с вами любовники?

– Речь идет о точности, – перебила я. И вновьсменила тему: – Девчонка со спицами свое имя не называла?

– Молча сидела.

– Тетка представилась?

– Нет.

– Малыша окликала?

– Нет.

– Ни разу?

– Нет.

– К девочке она по имени не обращалась?

– Нет!

– Точно?

– Чтоб мне с места не сойти! – перекрестилсяЖеня.

– Может быть, – пробормотала я.

По мнению Жени, Катя просто потеряла сознание.Сердечный приступ не такая уж редкая вещь, и помощь в этом случае надооказывать быстро. Однако редко кто лишается чувств около столика, за которымобедает бригада реаниматологов с чемоданом необходимых лекарств, а поблизостинаходится микроавтобус, набитый нужной аппаратурой. Но сегодня «Скорая»оправдала свое название.