- Пентюх ты, Костик! Это ведь жена твоя с приблудом этим соседку твою жизни лишили.

Я только варежку раскрыл.

Вообще в то время я часто варежку раскрывал, потому что жизнь моя повернулась настолько круто, что я не всегда понимал, снится это все мне в кошмарном сне или происходит на самом деле.

А на третий день смотрящий и говорит:

- Слушай, Костик, ждут тебя неприятности. Причем серьезные.

Я насторожился и приготовился слушать.

- Ты ведь в несознанке?

- Да. Я же не убивал ее, ты знаешь.

- Я-то знаю, а им, псам грошовым, все равно. Так вот, решили они тебя в пресс-хату кинуть, чтобы ты поразговорчивей стал и на все, что они тебе шьют, соглашался без лишних базаров.

Я криво улыбнулся. Конечно, я слышал о том, что такое пресс-хата, и не очень ее боялся. Сам я был весьма здоров, да и многолетние занятия в секции рукопашного боя приспособили меня к сильнейшим избиениям, когда сэнсэй приказывал работать в полный контакт. После такой команды спарринг-партнеры начинали просто убивать друг друга. Но делать этого до конца им не позволяли. Когда один из них валился на пол весь в кровище, второго останавливали. Иногда очень грубо. Это было стилем той школы, к которой я принадлежал.

Заметив мою усмешку, смотрящий строго сказал:

- Зря лыбишься, мальчик. Они там тебя не просто метелить будут. Они из тебя петуха делать будут. Опускать, понял?

Я понял и убрал с лица дурацкую усмешку.

- Так что не надейся, что там тебя покалечат и отпустят. Героем ты оттуда не выйдешь. А выйдешь ты пидором мокрожопым, и это - на всю жизнь, понял?

О да, это я понял. Но сказать было нечего. Я не знал, как быть в такой ситуации. Зато смотрящий знал.

- Значит, слушай внимательно, что я тебе скажу. И делай точно.

Смотрящий взял сигаретку, я тоже, и мы закурили.

Инструкция была простой.

- Ты ведь врач?

- Врач.

- Значит, сам себе лишнего не отрежешь.

И смотрящий протянул мне половинку лезвия безопасной бритвы.

- Как попадешь в пресс-хату и увидишь, что на тебя пошли, вскрывай себе брюхо. Да пошире, чтобы кишки видно было. Не бойся, не умрешь. К тому же ты - врач, и не ошибешься. А те, кто делали это, говорят, что не так уж и больно. Главное, конец не отхвати, еще пригодится! Понял?

- Понял, - медленно ответил я, вертя в пальцах гибкую стальную полоску.

- Лезвие сунь в рот, - приказал смотрящий, - прямо сейчас, чтобы привыкнуть.

Я послушно сунул лезвие в рот и замолчал.

Да, я вскрою себе брюхо. И сделаю это грамотно. Если бы можно было предварительно обколоть место разреза новокаином, то вообще никаких проблем. Но, как говорится, чем богаты…

Через два дня меня перевели в пресс-хату, и, только войдя в нее и услышав, что за спиной захлопнулась дверь, я заорал, как Тарзан на баобабе (смотрящий сказал, что нужно блажить как можно громче), и аккуратненько вскрыл себе брюшину. И действительно, было больно, но совсем не так, как я себе представлял. Ворвавшиеся вертухаи увидели на полу лужу крови, в которой красиво корчился я. На моем животе открылся огромный красный рот и в нем виднелись пульсирующие внутренности.

Потом была тюремная больничка, а там - новая баба.

И как только я почувствовал, что швы не разойдутся от некоторого напряжения, тут-то мы с ней и занялись правильным делом. И занимались этим при любой возможности. И случилась у меня очередная любовь. Ну, не то чтобы любовь, но опять допустил я до себя бабу. И опять она сукой оказалась.

Когда я сдернул с зоны, чтобы разыскать и по достоинству наградить всех тех, кто так хорошо обо мне позаботился, мне сделали пластическую операцию, и через некоторое время мое рыло поехало вправо и влево. Пришлось обратиться в дорогую клинику, а там - вот те на!

Сидит в приемной моя тюремная соска и глазки строит. Ну и пошло-поехало по новой. А закончилось тем же. Сдала она меня куму, который, оказывается, аж отпуск на полгода взял, чтобы меня отловить. Обиделся он, видишь ли, на меня. Обиженных - раком ставят, сами знаете. А сучка эта смерть себе нашла лютую, непростую. Сдохла она от укуса очковой змеи. А по-простому - кобры. Нормально получилось - змея змею убила!

А потом я понял, что попадать в ситуации с бабами мне, видимо, на роду написано.

Выручил я на шоссе смазливую чувишку на велике. Два отмороженных белоруса ее сбили, да еще и увезти хотели, поразвлечься, значит. Ну, я им вломил, как следует, а ее забрал. Наташей ее звали. И опять все сначала. Любовь-морковь, сиськи-письки…

А кончилось тем же, но уже поинтереснее. Оказывается, вся эта бодяга на шоссе была подстроена, чтобы меня в капкан взять. И взяли ведь, суки поганые! И как взяли! Подвели меня к банку, чтобы я рюкзачок с баксами оттуда взял, ну я, как лох последний, и повелся на это. А оказалось, что в этом рюкзачке воровской общак. Вот это уже серьезно. Ведь теперь любой вор меня может прирезать на месте без всяких разборок. И получается, что с одной стороны у меня - менты, с другой - урки с пиковинами, а с третьей - аж ФСБ!

Наташа-то шпионкой оказалась, а папаша ее - вовсе не папаша, а полковник ФСБ Арцыбашев. Во как! И вот теперь я в капкане, да не в одном. Обвешан я этими капканами, как двухнедельный утопленник раками.

И вот тут-то выясняется, что все это, не считая первого случая с моей женой, было подстроено для того, чтобы поставить такого человека, как я, умного, сильного и смелого-умелого, да и вообще, парня что надо, в такое положение, чтобы я и рыпнуться не мог. А потом заставить меня выполнить некое суперпоручение. Блядь!

И теперь я был в распоряжении Арцыбашева, и он попросту отдавал мне приказы. Как одному из своих подчиненных.

Я с досадой вздохнул и повернулся лицом к стенке.

Колеса долдонили свое: "Доедь-доедь… Доедь-доедь…"

Так в чем же дело? Почему все хотят меня использовать?

Может быть, потому, что я обладаю качествами, которых так не хватает тем, кто хочет провернуть опасное, рискованное дело? Вполне может быть. Да скорее всего так и есть. Они все, падлы, загребают жар моими руками. И при этом вовсе не хотят нанять меня, заплатив достойные деньги. Все они хотят вынудить меня сделать что-то на халяву, а потом, по возможности, убрать. Жабы позорные! Твари жадные!

Ну почему, спрашивается, если я такой крутой одиночка, Арцыбашев не связался со мной, как мужчина с мужчиной, и не предложил мне выполнить опасную работу за долю известную? А потому что жадность заела. Подонок в генеральских погонах. Привыкли, падлы, что солдаты им на халяву дворцы в пригородах строят, привыкли воровать и списывать, вот и в настоящих делах стараются все обтяпать так же. Арцыбашеву больше по душе сыграть подлую игру, чем честно договориться. Но ничего, подумал я, посмотрим еще, кто тут выиграет, а кто проиграет. И снова повернулся на спину.