прошли курс морского училища в Кадисе, брали в руки книги и занимались самообразованием, как это делают офицеры в других странах — возьмем в пример ту же Германию. Да вы посмотрите на наши линкоры и крейсера, да хоть на ваш «Канариас», — теперь в голосе Асаролы прорезалась едкая ирония. И ее адмирал тут же «выплеснул»:

— Зачем создавать установки главного калибра с возможностью стрельбы по самолетам, что уже перемещаются в небе со скоростью свыше трехсот узлов? Разве можно поймать аэропланы в прицел восьмидюймового орудия, когда башня тяжело вращается? Это ведь не скорострельная зенитная пушка «бофорс», каковых, кстати, у нас тоже нет! Англичане сделали ошибку, а мы не подумав, ее услужливо повторили. И вы говорите о знающих офицерах, дон Франциско? «Катастрофа 1898 года» ничему не научила монархистов, они бредят прошлым величием, не понимая, что наступили иные времена, где на флоте действительно требуются знания!

Асарола увидел некоторое смущение, что появилось на лице Морено — тот сам прекрасно знал недостатки своего корабля. И с тем же хладнокровием продолжил говорить дальше:

— Я знаю цели мятежников — уберечь родину от анархии, вернуть прежние порядки, перебить и запугать всех оппонентов, сберечь церковь от поругания «красными». В категорию последних будут вписаны все те, кто будет недоволен правлением диктатора Франциско Франко. Да не смотрите на меня так — Санхурхо разобьется в самолете и сгорит вместе со своими мундирами, так что «спасителя» из него не выйдет. А «коротышку» изберут каудильо — таков был ход исторических событий, которого уже не будет. Я бы вам мог многое рассказать, но думаю, пока не стоит этого делать.

Асарола усмехнулся, глядя на растерянное лицо Морено, и закурил очередную сигарету — испанцы дымили как не в себя, и адмирал тут не отличался от поденщика.

— Все дело в том, дон Франциско, что процесс создания чего-то нового всегда вызывает негативную реакцию тех, кто считал себя элитой общества раньше. На этом и держится любое гражданское противостояние общества. Действительно «красными» у нас являются анархисты — это противники любого государства в принципе. Но поверьте — в правительстве они никогда не будут «задавать бал». И как только у Асаньи и Хираля появится надежная армия и «гвардия», все поползновения этих разрушителей любого государства будут жестко пресечены, и очень скоро. Они «пистолерос», могут стрелять исподтишка, но создать нормальную вооруженную силу не сумеют — идеология разрушения не приведет к созиданию. Коммунисты⁈ Да что с наших доморощенных взять — они ведь не русские большевики, и при нашей внутренней свободе свою диктатуру никогда установить не смогут — сил просто не хватит. А когда попытаются — то останутся в одиночестве — на этом их власть и закончится и больше никогда в Испании не появится!

— А республиканцы и социалисты?

— Те строят новое общество, где интересы господствующего класса будут частично принесены в жертву народному благу, проще говоря, «аппетиты» буржуазии и помещиков будут урезаны. Вот потому-то я их и поддержал. И не нужно упрекать нас в антиклерикализме — отменять религию в католической стране никто не хочет, она есть основа любого христианского социализма и добродетельности, что, кстати, изначально заложено в религии. Но вот урезать «аппетиты» церковных иерархов требуется — они не имеют никакого отношения к верующим. Только и всего — нормальный путь развития, через который прошли множество стран, причем разве можно назвать ту же Британию, Бельгию, Швецию или Голландию республиками?

Вопрос был задан чисто риторический, и ответа на него не требовалось. Асарола посмотрел на ошарашенное лицо Морено — офицер явно задумался над его словами, однако уже не с иронией, а с нескрываемым интересом, поглядывая на адмирала.

— Вполне себе процветающие монархии с высоким уровнем достатка. Сам считаю, что монархия, но только с представительскими функциями, у нас вполне допустима, но без всякого фаворитизма и наличия у царствующей особы реальных рычагов управления — новых «годоев» нам не нужно. Это, в конечном итоге, и восторжествует, но поздновато, к сожалению. Единственное, чего категорически не нужно — это «франкизма», сие есть не шаг вперед, а отступление назад в развитии страны…

Эль-Ферроль

— Вам я могу сказать одно — если мятежа не будет, то со временем, в союзе республиканцев со всеми здравомыслящими правыми, может сложиться вполне реальная сила, что проведет необходимые реформы и восстановит прежнее могущество страны. Тем более момент наступает удобный — ровно через три года наступит очередной «передел» мира, и в ходе шестилетней войны Германия с Италией и Японией потерпят жуткое поражение, и миром станут править дельцы из Вашингтона.

Слова Асаролы ошарашили Франциско Морено, но офицер отчетливо понимал, что старый адмирал, к которому он питал искреннее уважение, говорит правду. Причем, знает дон Антонио намного больше, но скрывает это от него, вот только то, что порой прорывается, подкрепляется взглядом, словно застывшим, и заставляет серьезно задуматься над сказанными словами. Но альмиранте заговорил дальше, и слова падали, словно тяжелые камни, в заросшую камышами гладь пруда.

— Без помощи Италии и Германии Франко не сможет победить республику, и эту помощь он будет выпрашивать у Муссолини и Гитлера. Да, кстати, первого повесят вниз головой, но уже как труп. И монархия в Италии прекратит свое существование, и более ее не восстановят. А второй претендент на мировое господство, примет дозу яда в своем бункере в Берлине, как помойная крыса, когда рейхстаг будет обстреливать русская артиллерия, а на Эльбе уже будут стоять англичане с американцами, пока союзники Сталина. И вы, дон Франциско, хотите, чтобы за грехи Франко расплачивалась наша с вами Испания, на которую наложат суровые санкции — так, сущая мелочь по времени, на одно поколение — тридцать лет.

Франциско почувствовал, что к горлу подкатил ком — офицер долго знал адмирала, был связан с ним многолетней дружбой, и прекрасно понимал, что ему сейчас не лгут. И сказанное сильно походило на правду, которую удавалось узнать лишь тем, кто получал ее свыше — в такое, он как католик, верил. А тут, словно земля под ногами разверзлась — и не хотелось бы, но поневоле поверишь в сказанное.

— Чернь не сможет эффективно управлять государством — для этого у нее просто не хватает знаний. И даже если они своим детям смогут дать образование, это ничего не изменит — грязь всегда остается грязью. И потребуется несколько десятков поколений, чтобы «новая знать» начала действительно служить стране и приносить ей пользу. Так что реальное управление всегда будет в руках тех, кто знает, как это делать. Особенно это касается флота — слишком серьезную структуру имеет военно-морская сила.

Предложение было откровенное, хоть иносказательное — Морено все прекрасно понимал. Теперь он знал то, о чем никто на флоте и в стране помыслить не мог — будущее. Поддерживать «Пакито», а так уменьшительно прозывали Франко за его короткий рост, дон Франциско уже не желал, да и не дело садится в лодку, которую захлестнут штормовые волны, нужно выбирать более надежное пристанище. Так что выбора у него по большому счету не остается, нужно только обговорить некоторые нюансы…

Не правда ли удивительное зрелище!

Выстрел из одно орудийной башни береговой батареи. В каждой было по две башни с чудовищными 381 мм пушками, снаряды весили по восемь центнеров и были способны уничтожить любой линкор. Всего Испания закупила у «Виккерса» стволов на девять батарей — по две в Ла-Корунье, Эль-Ферроле и Картахене, и три на острове Менорка.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ «АРРИБА, ЭСПАНЬЯ» 19–24 июля 1936 года.

Глава 6

Ла-Корунья

— Господа, полковники Феррос Гутьеррос Сото и Мартин Алонсо арестованы по моему приказу, как мятежники, именно они сегодня утром должны были возбудить войска в Ла-Корунье и Эль-Ферроле. А еще у меня есть сомнения, что мой начальник штаба полковник Луис Товар Фигерас тоже участвует в заговоре — он поддерживал с ними контакты и, вне всякого сомнения, знал о мятеже. Я его приказал арестовать как можно быстрее, но он скрылся. Что касается начальника инженерной службы дивизии полковника Энрике Каньяса Лакруса, то он дал подписку, и уже вряд ли будет поддерживать заговорщиков, нескольких из них сам приказал взять под арест.

Генерал Энрике Сальседо вышел из своего привычного состояния вялой апатии, да что