Связи были не у Корнеева, а у самого Борисова. И таблетки эти достал он именно для сегодняшней встречи, только не знал, что именно сегодня они очень понадобятся. Храпов не стал ломаться. Как и большинство пьющих и давно пьющих людей, он перестал стесняться своего состояния, махнув на это рукой. Не нравится – не смотрите, не устраиваю – увольняйте. После двух принятых таблеток пот хлынул из следователя, как из прохудившегося брезентового ведра. Он ушел за маленькую дверь в стене, а через пару минут появился в свежей рубашке, с мокрыми причесанными волосами и немного побледневшим лицом.

Довольный Борисов сделал вид, что вообще не участвовал в спасении самочувствия следователя и принялся рассказывать о том, что его оперативники нарыли про погибшего оперативника Козлова, утаив пока сведения только о странной дружбе старшего лейтенанта из окружного УВД и полковника из МВД Бельшицкого. Он прекрасно знал, что еще вчера следователя Храпова вызвал непосредственный начальник и приказал в процессе следствия плотно и активно работать с полковником Борисовым из Главного управления собственной безопасности МВД. Но не знал, что вчера Храпов на этот приказ нахмурился и высказался в том смысле, что когда начинаются нарушения в процессе следствия, то и дело до суда обычно не доходит. Начальник погрозил пальцем и велел идти работать.

Сегодня Дмитрий Владимирович несколько изменил свое отношение к приказу начальства. Этот здоровенный полковник из министерства не лез с вопросами, не требовал сведений и информации о вскрывшихся связях. Он ничего не требовал, а, наоборот, делился информацией, и информацией важной. Она, конечно, была из разряда оперативной, но теперь им совместно предстояло сделать ее элементы конкретными уликами против преступников.

Борисов видел, как на лице следователя меняется выражение. Отчасти потому, что он подобрел к нему самому, отчасти самочувствие после таблеток улучшалось буквально на глазах. Что значит качественный препарат!

– За информацию спасибо, – кивнул Храпов, закуривая и с наслаждением затягиваясь сигаретой. Наверное, впервые с наслаждением за сегодняшний день. – Придется мне планы допросов кардинально поменять. Ну, не беда, был бы толк. Смотрите, какая ерунда получается, господа полковники и подполковники. Я еще никому не говорил и пока говорить не намерен, но в музее мы обнаружили пальчики. Очень неосторожно там один человек оставил след своего безымянного пальца с характерным кольцевым рисунком папиллярных линий. Эксперт утверждает, что стекла тщательно обработаны средством для мытья стекол типа «Клиф». Уборщица пользуется для обработки поверхностей средством «Силит». Ей такое завхоз покупает.

– Что вас настораживает? – поинтересовался Корнеев. – Что это может оказаться пальчиком вора?

– Почему «может»? Оказался. Да и нет в штате работников музея судимых.

– Он есть в нашей картотеке? – понял Борисов.

Храпов солидно кивнул и снова затянулся сигаретой. Видимо, ничто человеческое ему было не чуждо, в том числе и элементы гордости. Шутливой, но гордости и некоторого позерства.

– И в картотеке, – сказал он, – и в морге. Лежит, голубок, в «судебке» рядом с телом вашего Козлова.

– Сеня Морячок, – вздохнул Корнеев. – Значит, не зря он отлеживался «на дне», значит, втихаря готовил дельце. А судя по масштабам и по результатам, готовил даже не он, а кое-кто поумнее. И Сеню он привлек как специалиста, а потом убрал. И убрал руками Козлова. Или что там у них случилось в ту ночь?

– Есть у меня один опер, – с улыбкой заговорил Борисов. – Молодой, толковый, не по возрасту опытный. И знаете, что он мне буквально два дня назад сказал? Он сказал, что совпадений много, что «Год ювелиров» начался. А ведь он ничего еще не знал, только вычитал в наших СМИ про смерть старика-ювелира Чебыша да про несчастный случай с консультантом этого и еще ряда музеев, профессором Богомоловым.

– Вы ему премию выпишите, этому своему сотруднику, – посоветовал Храпов. – Вот вам заключение эксперта, которое гласит, что Сергей Иннокентьевич Чебыш никакими хроническими заболеваниями не страдал, патологий и иных изменений жизненно важных органов не имел, за исключением тех, что обусловлены возрастными изменениями. Это раз. Второе, господа полковники и подполковники. Перед смертью старый ювелир пребывал в состоянии крайнего возбуждения, я бы сказал, даже нервного расстройства. Это могло привести к остановке сердца, но это не смерть от старости, это смерть, если хотите, в состоянии стресса. Так что вопрос о причинах остается пока открытым.

– Вы полагаете, что Чебыш мог изготовить эти копии, что подложены в музее вместо настоящих? – задал самый важный вопрос Корнеев, видя, что никто этот вопрос поднимать не спешит.

– Скорее всего, он их и изготовил, – затушив сигарету в пепельнице, заявил следователь и, торжествующе посмотрев на коллег, извлек из папки несколько листков бумаги, скрепленных вместе. На верхнем значилось наименование какого-то экспертного заведения. – Вот вам заключение специалистов о том, что изделия изготовлены в стиле и характерной манере мастера Чебыша, но с соблюдением дизайна и художественного содержания оригинала. Причем огранка камня произведена на станке собственного изобретения и изготовления мастера Чебыша. В большинстве случаев в подделках использовался обычный поделочный камень, сходный по внешнему виду, или драгоценный, но низкого качества, мутный и с трещинками на обратной стороне. Его цена как ювелирного камня, не выше, чем у хрусталя, хотя со стороны он смотрится.

– И ни одного свидетеля не осталось, – прошептал пораженный Корнеев.

– Ну, Виктор, ты не отчаивайся, – рассмеялся Храпов и полез за новой сигаретой. – Исходя из того что нам принес Григорий Максимович, мы можем сделать вывод, что «убранные» свидетели – это своего рода улика, цепочка, которая к преступной группе и приведет. Ну а чтобы я время не терял, то задание вы своим оперативникам дайте такое. И вы тоже, товарищ полковник, – потыкал он пальцем в Борисова. – Работать вместе так работать!

Побродить по залам Пушкинского музея Антону еще ни разу не доводилось. Он как-то в Интернете видел фотографии, читал, но сам… Он и в Москве-то был всего два раза до этого официального перевода. Нет, три раза.

Мимо, тихо шелестя одеждой и крутя головами во все стороны, прошла группа японских туристов. В следующем зале, как контраст, топталась и гудела отечественная группа. В задних рядах очень мешали своими разговорами экскурсоводу, но она интеллигентно терпела.

Вот они! Антон подошел к витринам и стал разглядывать украшения с этикетками, на которых были указаны мастера, годы изготовления и кому из монархов принадлежали. Интересно, вот он, например, отличить настоящие от подделки не мог. Да и никто не сможет, кроме специалистов, раз экспозицию оставили на месте. И как журналисты еще не пронюхали?

Антон побрел дальше, улыбаясь про себя. Ему никогда еще не приходилось окунаться с головой в подобную атмосферу. Вроде бы современный мир, но насколько сильна аура прошлых столетий. Хочется почтительно склонить голову, а иногда и втянуть ее в плечи. Века, века, люди, события. Что от них осталось? Память, пожелтевшие листки да немеркнущее золото. А ведь какие эпохи были, какие люди!