Лифт — поднялся вверх, открылись двери. Мы вышли из лифта, начали подниматься… но я что-то почувствовал. Что-то мне уже не нравилось…

— Подожди!

Я понял, что мне не понравилось — след на ступеньках. Кроссовка большого размера. След бурый такой…

Мы переглянулись, Юрец — достал хромированную Беретту. Я — порылся в карманах и достал пакет — я всегда ношу с собой пару, толстых таких, с застежкой. Передал один Юрику — на руку одеть. Левую. И сам — достал свой 5–7, уже без израильского обвеса, но с удлиненным магазином на тридцать патронов…

Теперь мы уже не просто поднимались по лестнице — мы отрабатывали этаж, прикрывая друг друга. Возможно, это просто какой-то алкоголик поранился, и потом пошел вниз — но что-то мне подсказывало, что нет — не оно…

Так. Дверь. Общая, на этаж ведет. Я прошел и посмотрел вверх, покачал головой — никого. Юрик осторожно толкнул дверь, затем — достал мультитул. Эта дверь — ничем не отличалась от других и там был обычный английский замок…

С дверью — Юрец справился за минуту… а вот внутренняя — была открыта. Я — перехватив пистолет, пошел первым…

Кровь. Запах крови. И следы на полу.

Пришли…

Либерзона — мы нашли в спальне, он лежал на животе. Образование криминалистическое у меня — какое-никакое было, судя по позе трупа — он бежал. Вопрос в том — куда? На балкон, крикнуть — помогите? Как бы то ни было…

Я наклонился, рукой, на которой был надет пакет, пощупал пульс — мертв. Причем — судя по температуре тела — мертв совсем недавно, нормальная температура тела у него, остывать не стал еще. Этой же рукой — следов оставлять нельзя — прикоснулся к затылку — каша. Ударили по голове чем-то тяжелым, сзади.

— В квартире чисто… — появился Юрец, увидев лежащего выругался — мать твою!

— Дверь закрой входную — сказал я

Твою же мать, только убийства нам и не хватало…

— Они только что тут были…

Юрец рванулся на балкон.

С…а. Это только в фильмах такое бывает, на деле, если дядя Миша начал наводить справки, и его на следующий же день пришили, башку проломили — значит, сделали это местные. Ни один убийца из Украины просто не смог бы добраться сюда, на другую сторону света. А это значит, что местные — уже давно и тесно повязаны с теми беспредельщиками, которые вершат кровавый пир в незалежной.

Ничего удивительного здесь нет. Канада — это не единственное место, где есть украинская диаспора. В Бразилии, например, у украинцев есть целый город — Прудентополис, где большинство жителей — украинцы. В Аргентине украинцев — примерно 0,8 % от общего числа населения, есть организация — Центральная Украинская Репрезентация. Украинцы — играли довольно важную роль в жизни Аргентины, приведу один пример: самый страшный удар по британским войскам вторжения, гибель от попадания ракеты контейнеровоза Атлантик Конвейор, на котором в частности находились все имевшиеся у группировки вертолеты Чинук для переброски войск — это дело рук этнического украинца, офицера аргентинских ВВС. В самом Буэнос-Айресе и окрестностях — по разным оценкам проживает от ста до ста пятидесяти тысяч украинцев, причем большая часть из четвертой и пятой волны эмиграции — это волны после распада СССР, а пятая — идет сейчас. Кто приезжает в Аргентину, с какими целями — здесь никто и не думает это проверять. То, что среди них есть и блатные, и отморозки всякие, и агенты украинских спецслужб — это сто пудов, странно, если б не было. Да и… какие нахрен агенты? Значительная часть уголовников — либо стучала, либо стучит. Вот, выселился такой в Аргентину, думает, что его тут не достанут, ан, нет — позвонят, напомнят о расписочке. Будешь и тут работать на нас как миленький. Вот, может, как раз таким и позвонили и попросили оказать услугу…

Вернулся Юрец

— Что?

— Да ни хрена…

— Ладно — решил я — собирай бумаги, берем комп если есть и уходим. С них — еще станется полицию вызвать…

* * *

Сделать мы смогли мало что. Обыскали квартиру — компьютера нет, ноута нет, мобильного нет — ничего нет, ни одного носителя информации. Нашли настенный сейф — но комбинации мы не знали. Судя по всему — убийцы и не пытались его вскрывать.

В стоящем в гостиной чешском сервизе, в чайнике — мы нашли тысячу шестьсот долларов купюрами по сто и по пятьдесят. Убийцы — не взяли и их…

* * *

Одежду, обувь, мобильные телефоны — мы выбросили в Рио-Плату по пути в Уругвай, с борта парома. Мобильные телефоны — были куплены нами на подставных лиц, по ним — даже если сделают распечатку, привязать их к нам все равно не получится. Если и остались следы на одежде и обуви — больше нет ничего. В дьюти-фри — мы купили бутылку «Смирнофф», вымыли лица и руки, остатки — употребили внутрь. Было крайне паршиво.

— Чем он занимался? — спросил я Юрца. Паром — стремительно шел по направлению к Уругваю, огни Буэнос-Айреса уже растворились за кормой. Была ночь.

— Брюлликами

— Бриллиантами? Какими?

— А хрен знает, какими. Может и левыми. Ты же понимаешь, тут спрос будет.

Понимаю. На такое дорогое и компактное средство сбережения, которое можно тупо сунуть в карман, а потом продать в любой точке земли — спрос тут всегда будет.

То есть — человек, занимающийся бриллиантами — дверь кому попало не открыл бы.

— Крыша у него была?

— Да.

…

— Я.

…

— Он моему отцу помог в свое время. Сильно.

Я посмотрел на просвет пустую бутылку Смирнофф, потом размахнулся — и закинул ее в воду.

— Знаешь, кто мог?

— Нет. Но кто-то из своих.

Вот и я так думал. Кто-то — из своих…

Короче, ехать надо…

— Короче, дело к ночи, Юрик. Ехать надо. Один справишься, или надо дона Хосе на помощь звать?

— Справлюсь. Оксанка если че поможет.

— Вы чего — уже?

— Да.

— Поздравляю.

— Да не с чем…

Юрец посмотрел на реку, на отражающиеся в ней ночные огни и сказал

— Не с чем поздравлять, братишка. Мы все — от одиночества бежим, как можем. Я, она… Думаешь, у нас чувства есть?

…

— Да нет особо никаких чувств. Просто — выть от одиночества хочется… ствол бы в пасть — и… И ей — тоже. Чужое здесь все. Чужое. А так — хоть один родной человек рядом. Свой. Хоть немного легче, понимаешь?

— Ничего — сказал я — мы