едва я собралась пройти в спальню, как створки арочной двери, украшенные изящной резьбой и позолотой, открылись, наполнив комнату пахнувшей из окна свежестью.

— Его величество король Кранман, — доложил упитанный, но вполне проворный слуга, остановившись в проходе.

Лелия даже вздрогнула от звука его голоса. И не успела я ничего толком понять, как высоченный и широкоплечий, словно древний исполин, король появился в комнате, мгновенно заслонив собой едва не половину её.

Кажется, перед встречей со мной он попытался придать себе более располагающий вид: его тёмные волнистые волосы были собраны от лица в аккуратный хвост, одежда и теперь не отличалась ни богатой вышивкой, ни особо вычурными тканями.

Я поклонилась, весьма озадаченная его неожиданным появлением, Лелия присела в глубоком реверансе. Король, смерив её взглядом, взмахом руки велел ей выйти.

— Не ожидала увидеть вас здесь, ваше величество, — проговорила я на чистейшем джинарийском. И добавила с лёгким укором: — В столь поздний час.

Быть дочерью советника и посла — та ещё забота. Я должна знать много языков и уметь вести себя с самыми высокими людьми любого из соседних королевств. Сейчас же передо мной стоял один из самых высоких — в прямом и переносном смысле.

— Я решил, что мне просто необходимо навестить вас, — с задумчивым видом обходя комнату, проговорил Кранман.

Совершенно незаметно он вдруг оказался рядом со мной, словно хищник из засады, и мне резко захотелось выпрыгнуть прямо в окно, у которого я и стояла всё это время.

— Хотите пожурить меня за порывистый поступок? Или за то, что я вмешалась в ваш разговор с отцом?

— К счастью, я вам не родитель, чтобы журить. — Король растянул вполне себе чувственные губы в двусмысленной улыбке.

— Тогда позвольте спросить…

— Я хочу попросить вас кое-что обдумать, — прервал мои расшаркивания король. Терпеливость — явно не его сильная черта. — Я овдовел уже довольно давно и до сих пор не мог найти себе достойную жену. — Он подошёл ещё чуть ближе. — Но вот встретил вас снова — сколько же прошло лет? — и подумал, что, кажется, нашёл ту, кто могла бы ею стать.

Признаться, очень неожиданно. За всё то время, что мы в Джинарии, с его величеством рядом я находилась едва ли час.

— Простите, ваше величество, но я обещана другому. — Я развела руками, уже понемногу паникуя от того, как тесно ко мне придвинулся Кранман.

И сейчас я была даже благодарна принцу Атайру за то, что могу прибегнуть к его незримой помощи в такой непростой миг.

— Что политические обещания, Тавиана, — вздохнул король и, подняв руку, ухватил пальцами мой локон. — Они ненадёжны и часто меняются. Вы не знаете того сопляка, за которого Лисварх задумал отдать вас. Многое не знаете о нём. Зато я знаю, что крепкий союз со мной вашему отцу и даже королю выгоден не меньше, чем с руэльцами.

Вот тут он хватил лишнего, конечно! Всем давно известно, что джинарийскому монарху всё сложнее удержать морские границы от вторжения аранов. Их прибрежные земли почти разорены. И многие поговаривают о том, что джинарийцы даже готовы заключить союз с наступающими на них варварами. Хоть перед отцом Кранман это яростно отрицал.

— Думаю, вряд ли мой отец согласится с вами. Он, кажется, уже давно всё решил.

— Я умею настаивать и уговаривать, моя дорогая.

Что ж, если он это и умеет, то работает это не со всеми. Мне вот захотелось сбежать подальше от этой скалы, которая так и норовила сейчас раздавить меня своей волей и даже своей тенью. Я только отвернулась, выискивая пути отступления, как огромной ручищей Кранман сгрёб меня за талию и прижал к себе.

— Ваше величество! — Я толкнула его в широченную грудь так яростно, как сумела.

Но он даже не покачнулся!

Я дёрнулась назад, буквально выворачиваясь из сомкнувшихся объятий короля — до ломоты в рёбрах. Огляделась в поисках помощи, но слуги, что стояли у двери, и так всё прекрасно видели. А в следующий миг они просто развернулись и вышли. Вот это уже совсем плохо!

— Лисварх не может не понимать, что король Глиннхайна прогонит его взашей, — склоняясь ко мне, ровно и быстро проговорил Кранман. Его дыхание коснулось кожи. Губы скользнули вверх чередой коротких поцелуев. — Слишком велики давние обиды. Возможно, вас даже попытаются убить. Всё ваше посольство. Потому я намереваюсь убедить Лисварха, что лучше строить крепкие союзы на большой земле. И не соваться на дикий остров. Хочу, чтобы вы знали и помогли мне. Тогда я помогу вам в поисках матери. И ваш отец избежит множества опасностей, что ждут его на пути в Глиннхайн и там тоже.

Его дыхание становилось чаще и жарче, руки блуждали по моей спине.

— Благодарю за заботу. Но всё это мне хотя бы нужно обдумать… — Я, в попытке остановить яростный напор короля, упёрлась ладонью ему в лицо.

Сейчас, простите, не до деликатности. Никто мне не поможет отбиться от него, никто не придёт на помощь: здесь все на стороне правителя. Даже стража у дверей — его. А отец далеко — в мужской части замка.

Король недовольно рыкнул, освобождаясь. Кажется, я его только раззадорила! И, осознав, что его напор сейчас станет ещё безудержнее, всё же закричала:

— Пустите! Остановитесь!

И в тот же миг король смял в кулаке мои обрезанные до лопаток волосы, потянул — и я задохнулась от неожиданности.

— Прекратите верещать! — прошипел он, буквально выдавливая из меня силы своей огромной ручищей.

— Вы слишком много на себя берёте, ваше величество! — выплюнула я, выдирая свои волосы из его кулака.

— Больше я возьму на себя, когда останусь в вашей спальне на ночь. И тогда вы точно станете не нужны никому из высокородных женихов. А уж тем более принцу Атайру, этому заносчивому гадёнышу. Но я всё же хочу, чтобы всё было по доброй воле.

— В этом никогда не будет моей доброй воли! — Я, толкаясь, вцепилась ногтями в оголённую часть шеи короля, заставив его глухо взвыть и отшатнуться.

— Тогда с вашего ручного мальчишки — Илари, кажется? — Лисварх собственноручно спустит шкуру, когда узнает, что тот обесчестил вас, — зло прорычал его величество. — И сам Илари признает это — под пытками. И даже расскажет подробности.

— Это неправда! Меня уже осмотрел лекарь! — Я замотала головой.

Стыдно признать, но сейчас не до стыда.

— Это был мой лекарь, — хмыкнул Кранман. — И перед вашим отцом он не отчитывался. Лисварх слишком доверяет вам — порой зря. Вы уже предали его, когда сбежали.

Страшно запекло щёки. Будто Кранман осматривал меня