– Я боюсь, что не смогу, – прошептала обреченно, – не смогу по-настоящему расслабиться, просто не сумею…

Я жаловалась ему теперь не как противнику, но как другу, по-честному. Одно дело услышать приказ «перестать паниковать», другое – последовать ему.

Пью вдруг приподнял мой подбородок пальцами и поцеловал. Совершенно не робко, довольно напористо… Со сна, как ни странно, он был свеж, будто поднимался за полчаса до этого, умывался, чистил зубы. Мой мозг же встал в совершенный ступор, у меня от неожиданности и резкого возбуждения подкосились колени, стало сложно стоять. Хороший такой поцелуй, совершенно не к месту, но мгновенно снесший все воспоминания о прошедшей назад минуте.

– Помогает? – спросил он тихо, оторвавшись. Я все еще переступала с ноги на ногу, силясь ощутить, держат ли колени.

Спросила-промямлила:

– Помогает… чему?

– Расслабиться.

Меня так резко с темы на тему еще никто не переключал. Вспомнился полутемный коридор его квартиры, и я не сумела теперь понять, как смогла тогда остановиться. Теперь не смогла бы. Хорошо, что я тоже прополоскала рот, как поднялась, – сумбурная мысль, чуть стыдливая. Зато сама не постеснялась бы теперь прильнуть к его губам, чтобы продолжить…

– Ты просто подкатываешь ко мне… В моменты слабости. Так и скажи.

Правда заключалась в том, что, черт его дери, он был прав – мой разум ощущал себя так, будто его, как скаковую лошадь, затормозили арканом, и у этой самой лошади на скорости проехали по сырой земле все копыта. Как будто меня выдернули с просмотра киноленты ужасов и по щелчку пальца поместили туда, где крутили чувственную эротику.

И эта полуулыбка на красивых губах.

– Подкатываю. Хорошо.

На деле я знала, что это не совсем так, но ответ «нет» меня бы обидел – Пью это понимал. И выбрал безопасный для ситуации.

– Слушать меня готова?

– Да, готова.

Я думала, его руки разожмутся, выпустят меня, но они остались для меня тисками, и это почему-то грело. Как греют жену поглаживания мужа, когда сексуальное действо уже завершено.

– Сумеешь сделать чай? Ты что-то говорила про горелку.

– Даже кофе.

– Чудесно. Сделай наилучший из возможных в этой ситуации.

– Только вода…она последняя.

– Мы найдем еще.

– Как?

– Я научу, как.

И объятия, наконец, разжались – неохотно, как мне показалось.

У меня в рюкзаке действительно имелась компактная газовая горелка, не для чая по утрам, но из необходимости иногда кипятить перед употреблением воду, набранную в сомнительных источниках. И четыре пакетика кофе с молоком – дешевых, но совершенно бесценных, когда ты находишься в некоем лабиринте, где ни одной кофейни за углом.

Пока я потрошила рюкзак, пока устанавливала баллон на ножки и приделывала крышку, мне иногда слышались издали зловещие звуки. Горловое клокотание, похожее на то, которое издают в фильмах зомби или мутанты. Звон мечей, рык, шаги. Я бы опять впала в паническую прострацию, если бы не зазвучал голос Эггерта.

– Я начну издалека, чтобы было понятно. – Он свернул одеяло вдвое, уселся на нем перед горелкой, как перед костром, сложил руки на колени. И я опять втихаря им залюбовалась, его чертами лица, радуясь, что меня не видят. – Ты когда-нибудь слышала про искусственный разум?

Что-то очень отдаленное. Невнятное. В наши дни были потуги создать компьютерный интеллект, но они не заходили слишком далеко, ограничиваясь способностью машины вести примитивный диалог и логически виснуть на многих непонятных вопросах.

– Знаю про Дикси.

«Дикси» – или система «Дикс 2.0» – разрабатывалась как умный собеседник. Еще ходили слухи о роботах-пылесосах, самостоятельно объезжающих углы.

– Хорошо. – Эггерт смотрел перед собой раскосыми глазами, и они опять не казались мне слепыми. – Когда-то давно способности ИИ – я буду называть его так – доходили до невидимых вершин. Люди настолько развили искусственную способность думать и исполнять приказы, что постепенно встроили ее в ткань бытия. И это был прекрасный симбиоз, где каждый человек мог мысленно задать желаемый параметр – от спелых апельсинов в ближайшем магазине до собственного грандиозного успеха через месяц – и получить его точно в срок.

Я подвисла над горелкой.

– Просто мысленно? Пожелать? И реальность бы это исполнила?

– Легко. Люди моделировали и генерировали запросы ежесекундно и очень осознанно, дети с пеленок знали, как им получить то, что требуется, без помощи родителей. Когда кто-то уставал от длительности почтовых перемещений, он генерировал между собой и приятелем проход, например, который транспортировал объект за секунду.

Кажется, я перестала дышать от удивления. Вода в железном походном кувшине начала полниться пузырьками, поднимающимися со дна.

Мне не верилось в то, что говорил Пью. Звучало сказочно.

– Люди творили и сотворяли, не переставая. Научились выдергивать музыку из снов: просто просили ИИ нырнуть в их последнее сновидение и переложить все в ноты на бумагу. Машины более не чадили вредоносными выхлопами, появились летающие скейты. На лица накладывали фильтры молодости в режиме реального времени – фантазия людей не знала границ. Судя по книгам…

– По каким таким книгам? – спросила я тихо. – Где ты обо всем этом читал?

– Неважно. – Пью был уклончив. – Мы сейчас не об этом. Так вот, ключи – такие ключи, как ты использовала, – создавались для того, чтобы сгенерировать нео-матрицу для конкретного человека. Для пользователя. Выделенный мир, в котором можно, убрав из поля зрения других людей, осуществить любые свои фантазии, прожить их и прочувствовать. Очень реалистично причем.

Выделенный мир? Я смотрела, как закипает вода. То есть сейчас мы находимся в сгенерированном лично для меня мире?

– Не очень, значит, моя фантазия была…

Эггерт не то вздохнул, не то фыркнул.

– Ты вообще создала это место из страха, из желания убежать. И наполнила его кошмарами. Знаешь, раньше эти ключи стоили очень дорого, да и сейчас. Их далеко не каждый мог себе позволить, и люди активировали их, чтобы испытать то, что не могли испытать в реальном мире. Нечто приятное, конечно. Потому как «настоящность» происходящего здесь зашкаливает. И, конечно, никто в здравом уме не стал бы создавать лабиринт, полный монстров, так как в этом случае получил бы отличную возможность многократно умирать, например. Подобную вещь сотворил бы только…

– Тупой человек, – подсказала я прямолинейно, когда Пью тактично сделал вид, что подбирает слово.

– Недалекий, да. Или мазохист. Или тот, у кого не было осознанности, – смягчил он последними словами смысл фразы.

Я хмыкнула.

Почти закипела вода, я достала из кармашка два шуршащих пакетика. И крайне сложно было не прислушиваться к звукам, издаваемым «монстрами», – казалось, они подходят все ближе. Я заставляла себя концентрироваться на кофе и голосе Эггерта. Встрепенулась вдруг интересная мысль:

– Ты сказал, что в нео-матрицы перемещались, чтобы убрать из пределов видимости других людей. Но ты-то здесь, со мной. Хотя я хотела от тебя сбежать.

– Значит, не так и хотела. Иначе меня бы здесь не было.

Повисла многозначительная пауза, и я подумала, что, наверное, совсем чуть-чуть покраснела. Наверное, где-то внутри, где-то очень глубоко я вовсе не хотела от него бежать. Скорее, приблизиться. Матрица меня раскусила. В конце концов, хорошо, что я здесь не одна, а то умирала бы многократно и очень болезненно, как мазохист.

– Послушай, – сменила я щекотливую тему на серьезную, – допустим, я сгенерировала это все случайно и наполнила страхами. И умираю здесь ежедневно. Воскресаю и умираю опять. Существует ли выход? Когда-нибудь срок действия сгенерированной матрицы истекает?

Все эти идеи, рассказанные Пью, были крайне занимательными, они заставляли мозг ужасаться и в то же время хотеть размышлять, анализировать и фантазировать.

– Рекомендуемый выход из «мечты» должен состояться через неделю при помощи активации ключа с просьбой о выходе. Максимальный срок пребывания в нео-матрице – две недели. После сознание начинает сбоить, принимая иллюзию за правду.

– А если я потеряла ключ? В борьбе с монстрами.

– Тогда ты обречена во всех смыслах.

Наверное, мне было бы обидно, если бы улыбался кто-то другой, но лицо Эггерта преображалось от улыбки, смягчались жесткие черты.

«Значит, через неделю, когда ключ наберет заряд, я должна буду вывести нас наружу. Как-то» – хотелось верить, что на этот раз все сработает безошибочно.

Я отлила половину кипятка в кружку, оставив