— И что теперь?

— Речь идет о нашем коллеге, понимаете? Да я о своих скелетах не говорю с таким равнодушием, как вы сейчас — о человеке!

Но Алиса только махнула рукой.

Она взяла металлоискатель и пошла по тропинке, ведущей в Корыстово, где оставила свою машину.

— Вы куда? — забеспокоился Корридов.

— Куда, куда… На кудыкину гору! — совершенно неинтеллигентно объяснила ему Алиса.

— А вы металлоискатель разве не оставите? — еще более забеспокоился Корридов. Несмотря на все потрясение от трупа, ясно было, что он уже снова вспомнил о своих бусинах и колечках.

— Не оставлю! — гневно бросила на ходу Алиса. — А то еще кого-нибудь найдете…

— А как же Яша? — совсем уже растерянно спросил Корридов.

Алиса что-то пробормотала сквозь зубы.

И кое-кому даже послышалось, что она вроде бы произнесла, обронила странное слово «самовывоз».

Получалось, что Яша сам помер и сам теперь вроде бы как должен себя вывезти.

Это уже ни у кого в голове не укладывалось.

Атмосфера сумасшедшего дома нагнеталась постепенно, но неуклонно.

Даже Вера Максимовна была в крайней растерянности, и потому воздействовать на ее крутую ученицу было сейчас некому.

Алиска между тем все прибавляла шагу.

И все как-то загипнотизированно потянулись вслед за милиционершей, уговаривая ее «не уезжать» и «что-нибудь сделать».

— Как же мы? Как же Яша? — слышались со всех сторон растерянные бормотания и восклицания.

— А вам лучше всем отсюда уехать, — посоветовала Сахарова.

Жизнь — удивительная штука… Жизнь в Мширском районе особенно: Алиса труп забирать отказалась наотрез!

Возникла пауза, во время которой Алиса все-таки уехала, забрав свой металлоискатель, чтобы археологи не нашли еще что-нибудь, что окончательно испортило бы ей «кривую преступности».

— И что же нам делать? — ахнули все, растерянно глядя вслед удаляющейся машине.

Время неумолимо шло к ночи… И поскольку Яша никаких попыток к «самовывозу» не предпринимал, за дело пришлось взяться археологам.

Действуя с бесчувственным автоматизмом, студенты снова заложили Яшин труп дерном.

Затем все в абсолютном молчании направились к палаточному лагерю.

И в столь же полном молчании уселись вокруг обеденного стола… Хотя никакой кусок в горло полезть в такой ситуации не мог.

Аппетит, который обычно к этому времени разыгрывался как у лесных волков, пропал теперь совершенно.

Все сидели и молчали.

У Кленского до сих пор как наяву стоял перед глазами Яшин силуэт, с рюкзачком, удаляющийся по тропинке, ведущей через поле, а потом и через лес, к дороге, по которой раза два-три в сутки проходили автобусы.

Все думали, что, может, следователь Алиса, погорячившись, придет в себя…

Все-таки образумится — и вернется!

Но она не приехала.

И Яшин труп остался с археологами.

«Кто знает, если бы Алиса забрала его тогда вместе с металлоискателем к себе в милицию, все, возможно, пошло бы по-другому», — думал позже журналист Кленский.

Но Нейланд остался.

А Алиса не приехала ни к вечеру, ни на следующее утро.

После тревожной ночи вблизи трупа с самого утра все обступили Веру Максимовну и, во главе с Корридовым, стали жаловаться на «эту Алиску».

Что еще можно было сделать, никто не знал… «Растерянную интеллигенцию, — думал Кленский, — ставят в тупик именно бытовые обстоятельства: скорее догадаемся, в чем все-таки смысл жизни и «быть или не быть?», чем организуем сносные похороны».

Да и кому было жаловаться, как не Алискиной бывшей наставнице? «Наставнице молодежи», воспитавшей в своем археологическом кружке «такую заразу»! Определение принадлежало студенту Саше.

На раскоп идти было невозможно — рядом был Нейланд. Как жить дальше, никто не знал. «Эта зараза» не приезжала.

Наконец Китаева под натиском возмущенной толпы достала мобильник, который обычно доставала лишь по особым случаям, и ушла подальше от палаток.

Вернулась она вся красная — от «сложного разговора».

Но странно, «сложный разговор», кажется, впервые на Алису не подействовал.

— Совершенно неуправляемая стала девочка, — пожаловалась Вера Максимовна.

В общем, Алиса труп забирать опять отказалась.

Более того, по словам Китаевой, непослушная Алиса вдруг как-то странно стала медлить с признанием того факта, что труп существует! Намекая Китаевой во время телефонного разговора на что-то вроде: «А был ли мальчик? Может, не было мальчика?»

— Может, эта следовательница думает, что все ей померещилось?! — возмутился Арсений Павлович. — Может, она надеется, что каким-то чудесным образом Яша снова оживет… Чтобы не портить кривую преступности Мширского района?

И все вдруг замолчали, явно прокручивая в голове этот заманчивый вариант: а вдруг и правда померещилось — и Яша оживет?! И кончится тогда этот ужас, а жизнь войдет в обычную колею?

Однако Яша не оживал.

— Просто не знаю, что и делать! — развела руками Китаева.

— Надо позвонить в милицию! — в припадке отчаяния крикнул кто-то.

— Блин, а мы кому звонили?

— Надо «02»!

— Ага… Из Корыстова недавно, когда там один охотник напился и по соседям стрелять начал, звонили по «02»…

— И что?

— Менты сказали: как машину сломанную починят и командированные из Чечни вернутся, так и приедут.

— И что?

— До сих пор ждут.

— Вот что… Придумал! — предложил Саша. — Надо позвонить Яшиным родным!

— Знаешь кому?

— Нет…

— Правда, кто знает телефон — кому именно можно позвонить?

— Ты знаешь?

— Нет…

— А ты?

— И я нет.

Все переглянулись…

И вдруг поняли, что ничего не знают о Яше Нейланде. Несмотря на столько сообщенных им самим колоритных подробностей.

В частности, никто, включая Корридова, не знает ни номера его телефона, ни адреса.

Не знает, откуда он такой — со своими чудными привычками, записной книжечкой, Проспером Мериме и диагнозом — появился. Где и с кем в городе жил?

Сам Корридов не смог вспомнить, как Яша впервые возник у него на горизонте.

— Может, он вообще из сумасшедшего дома приехал? — поинтересовался студент Саша.