Зазвонил телефон. В трубке раздался голос доктора Стерлинга, похожий на голос Гомера Пайла[3].

– Что у вас за проблемы? – поинтересовался он.

– А-а, здравствуйте. Я проснулась в ужасном самочувствии.

– В каком смысле?

– Испытываю усталость, боль. В груди болит.

– Вы что-то делали или отдыхали?

– Отдыхала.

– Ощущения такие же, как были? Во время инфаркта?

– Нет. Пульсация сильнее.

– Дышать трудно?

– Не сказала бы.

– Голова кружится?

– Не то чтобы кружится, но есть чувство… неустойчивости. И большая усталость. Мне не было так плохо с тех пор, как все это началось.

– Думаю, не стоит беспокоиться. Скорее всего кости.

– А боль? И усталость. И голова болит.

– А это похоже на вирус.

– А это не опасно? В смысле, я не в группе риска? У меня двое четырехлетних детей.

– Инфекция верхних дыхательных путей на данный момент не лучший вариант, но не смертельно.

– Мда, утешает.

– Мои в этом возрасте постоянно что-нибудь приносили.

– Да уж, это просто переносчики заразы.

– Если вы всерьез боитесь, отправьте их куда-нибудь на пару дней. Но мне кажется, что у вас что-то безобидное, а боль в груди – естественная часть заживления.

– Но мне действительно нехорошо, – не сдавалась Мэрибет. – Точно не надо показаться?

– Если вам кажется, что дело срочное, надо в неотложку. Либо могу перевести вас на приемную. Завтра сможете прийти?

– Я позвоню, если не станет лучше.

– Хороший план, Мэриан. – Он хихикнул, порадовавшись рифме.

– Я – Мэрибет, – поправила она. Но врач уже повесил трубку.

В спальню заглянула мать.

– Ты по телефону с врачом разговаривала, я не ошиблась?

– Да. Чувствую себя неважно.

– А доктор что сказал?

– Ничего толкового.

Мать поджала губы и покачала головой.

– Эти врачи ничего не знают. Позвоню Эрбу Закеру. Ему такую же операцию делали.

– Не надо, прошу тебя. – Мэрибет не понимала, как семидесятивосьмилетний пенсионер может сказать что-то дельное по поводу ее жизни.

– Не глупи. Я хочу помочь.

Мать ушла звонить, а Мэрибет подумала, с кем бы она действительно хотела поговорить: с Элизабет. Со старой Элизабет, которая, когда Мэрибет в двадцать четыре года заболела ветрянкой, дала ей все свои фильмы с Кэри Грантом[4] и купила кашемировые варежки, чтобы Мэрибет всю себя не расцарапала, когда чесалась. Но Элизабет, которая навещала ее на прошлой неделе, была так же далека от ее жизни, как и Эрб Закер.

Потом в голову пришла мысль о Луке, медсестре. Страховка этого уже не покрывала, но можно вызвать за свой счет.

Мэрибет отыскала среди писем банковскую выписку. На сберегательном счету, который она открыла, получив отцовское наследство, было 52 тысячи долларов. На дом (или даже, если смотреть правде в глаза, квартиру) нигде, кроме отдаленных районов Бруклина, не хватит. Но раз-другой вызвать медсестру Луку можно.

Мэрибет позвонила в службу, и ей пообещали прислать кого-нибудь завтра с утра пораньше, она попросила Луку.

На улице лил дождь. А это означало, что потечет кухонное окно. Мэрибет порылась в кладовой в поисках ведра, подставила. Мать сидела за столом с чашкой чая и болтала по телефону – видимо, с Эрбом Закером. Но говорили они, судя по всему, не о проблемах с сердцем. В какой-то момент она посмотрела на Мэрибет.

– Телефон пищит.

– Наверное, зарядить надо.

Затем зазвонил ее сотовый. Джейсон.

– Что случилось? – спросил он.

– Мы налоги не заплатили.

– Что?

– Налоги. Декларация и квитанции лежат на столе в коридоре вместе с остальной почтой, которую ты не потрудился открыть.

– Черт, Мэрибет, ты меня напугала. Я думал, случилось что-то ужасное.

– Случилось ужасное. Мы не заплатили налоги.

– Я имел в виду ужасное и непоправимое. Хватит переживать из-за пустяков.

– Недаром говорят, что у нас в жизни гарантированы две вещи: смерть и налоги, – сказала Мэрибет.

– Ты о чем? – спросил Джейсон.

– Это не пустяки! – заорала Мэрибет.

– Попробуй посмотреть на вещи в перспективе, – ответил он.

В перспективе? Как тебе такая перспектива? И она кулаком лупит ему в лицо.

– В тюрьму нас не посадят. Заплатим штраф, всего-то. Все образуется.

– Все образуется? Ты в последнее время вообще замечаешь, что творится?

– Да.

– И что, похоже на то, что все налаживается?

– Вообще-то да.

– Блин, если ты не в курсе, мне сделали операцию на сердце.

Пауза.

– Я в курсе. И тебе уже лучше.

– Не лучше. – Мэрибет уже перешла на крик. – Мне хуже!

– Врач сказал, что все в порядке. Ты просто сама себя заводишь.

«Завожу? Я балансирую на грани, жонглируя ножами, а все продолжают жить, как обычно». Но все не как обычно. Мэрибет сделали операцию на открытом сердце. И что бы ни думали Джейсон с доктором Стерлингом, лучше ей не становилось. А если лучше и не станет… как они будут жить? Ведь Джейсон даже сраные налоги вовремя заплатить не может.

– Ненавижу тебя! – прокричала она, после чего выключила телефон и швырнула через всю комнату, потом накрыла голову подушкой, выплакалась и заснула.

Ей снилась вода. Мэрибет слышала звук волн, прилива и отлива.

Кап. Как будто настоящая вода. Во сне шел дождь. Кап. И в комнате тоже.

Тут затряслась кровать, и раздался крик Лив.

– Просыпайся! У нас вши! Просыпайся!

Мэрибет продрала глаза. Над ней стояла Лив – с Оскаром и Нифф Спенсер. Все трое мокрые насквозь.

– В саду была проверка, – объяснила Нифф. – Мы пытались дозвониться, но все время попадали на автоответчик, поэтому я вызвалась отвести их домой.

Так вот что это был за писк. Входящий звонок.