– Не переживай, милая, – сказала она, – ведьма в итоге умрет. – Словно смертью можно было утешить четырехлетнего ребенка.

Лив не унималась, Оскар тоже заплакал. Мать предложила включить другой фильм.

Мэрибет извинилась, ушла в свою комнату и тоже разрыдалась.

В семь часов на следующее утро пришла Джин, няня Уилсонов, чтобы вычесать у детей вшей. По всей видимости, накануне она велела им намазать головы каким-то маслом и спать в шапочке для душа – все так просто, в стиле Джейсона. Прорыдавшись, Мэрибет накануне позвонила сообщить ему о вшах.

– Решай, блин, сам, – выпустила она пар ему на автоответчик. А он позвонил Уилсонам. Сюрприз.

Джин предложила вместе с матерью Мэрибет отвести близнецов в сад.

– Поцелуйте мамочку на прощанье, – сказала она.

Лив повернулась к Мэрибет с надутыми губами. В глубине души Мэрибет хотелось отказаться от этого поцелуя. Но она понимала, что она мать, и надо вести себя как взрослая, но не могли бы все уже отстать от нее?

Видимо, нет. Джейсон вчера лег на надувном матрасе с детьми. Вот до чего дошел, чтобы продемонстрировать презрение. Мэрибет вообще не смогла заснуть.

Оскар в костюме полицейского тоже подошел к ней, шаркая ногами, поцеловал, после чего они ушли – с Джин и матерью Мэрибет. Джейсон, который должен был уйти на работу уже час назад, остановился у книжного шкафа.

– Ты сегодня вставать будешь? – поинтересовался он.

– Если захочется, – язвительно ответила она.

– Думаешь, тебе полезно так себя накручивать? – Словно он тут самый несчастный.

– Нет, – спокойно ответила Мэрибет.

– Тогда не накручивай.

В одиннадцать зазвенел звонок. Открыв дверь и увидев Луку, Мэрибет разрыдалась.

– Ой, нет. Куда это годится, – сказала Лука и повела ее в гостиную. Она села вместе с Мэрибет на диван. – Что случилось?

Мэрибет рассказала о том, как живет после возвращения домой. Об ощущении, что все опять будет по-старому. О том, что семья во всем зависит от нее.

Лука внимательно выслушала.

– Увы, вы не первая на такое жалуетесь.

– Да? – Мэрибет обрадовалась, что она не одна такая, и расстроилась – ну правда, что ли?

Лука криво улыбнулась.

– Представляете, одна из самых распространенных женских фантазий – это подольше полежать в больнице!

– Бред какой.

– Если задуматься, то нет. Женщины много на себя берут, очень устают. А поездка в больницу – самый лучший отпуск. Можно не думать ни о чем. Там, наконец, заботятся о тебе, а не ты о других. И нет поводов чувствовать себя виноватой!

– Но я-то побывала в больнице с очень серьезным заболеванием, и ничего не изменилось.

Это не совсем правда. Изменилось все, но не так, как она хотела бы.

– Поэтому-то это приятно лишь в фантазиях.

– Я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как я так выздоровею. Мне кажется, что весь процесс пошел вспять, и в итоге…

Произнести это она не смогла. Да и не понадобилось. Лука понимающе кивнула. А потом принялась доставать приборы.

– Давайте посмотрим.

Лука провела осмотр.

– Кардиограмма отличная, сердце и легкие в порядке. Пульс слабоват, не удивлюсь, если у вас анемия, так что на следующем анализе крови надо бы проверить уровень железа, но в остальном вы выглядите здоровой. Ясное дело, вы ослабли, но угрозы не вижу.

– Это, наверное, хорошо, – сказала Мэрибет и тут же снова расплакалась.

– Да, это хорошо, Мэрибет. – Лука сжала ее руку. – Можно радоваться.

Но как Мэрибет могла радоваться, когда с каждым днем вместо того, чтобы увеличивались силы – и здоровье, – рос страх? До этого смерть казалась призрачной и абстрактной, даже после самого инфаркта, даже после того, как она увидела изображение собственного сердца на экране в лаборатории, где начали делать шунтирование. А теперь она приблизилась по-настоящему. Ее присутствие стало реальным и ощутимым и требовало столько же внимания, сколько и близнецы. Может, именно поэтому Мэрибет хотелось, чтобы Оскар и Лив всегда были внутри нее, но в то же время хотелось и отстраниться от них как можно дальше.

– У вас происходит что-то еще? – спросила Лука. К этому времени она уже просидела у Мэрибет вдвое больше, чем полагалось.

– Нет, – ответила она. – То есть, наверное, это просто истощение, как вы и сказали.

Лука собрала вещи. Прежде чем уйти, она обняла Мэрибет. А потом, держа ее за плечи на вытянутых руках, посмотрела, словно принимая какое-то решение.

– Я не сомневаюсь, что сердце у вас здоровое, – сказала она. – Врачи свою работу сделали. Но если хотите, чтобы все наладилось, чтобы все у вас было хорошо, то вам надо самой о себе позаботиться.

Это оказалось, на удивление, легко.

Мэрибет спустилась, поймала такси, взяв с собой лишь небольшую, наскоро собранную сумку: несколько смен одежды и лекарства. Телефон, ноутбук – практически все остальное – оставила дома. Казалось, что все это ей больше не нужно. Мэрибет написала Джейсону письмо – с извинениями? Объяснениями? – трудно сказать. Когда она села в такси, его текст уже почти забылся.

– Пенн-стейшн, – сказала она водителю, даже не представляя, куда поедет, пока слова не слетели с губ.

Через двадцать минут она была у вокзала. Напротив работал филиал ее банка. Мэрибет хотела снять наличные через банкомат, но вместо этого вдруг вошла в зал и спросила у кассира, сколько денег ей могут выдать за один раз.

Оказалось, что двадцать пять тысяч долларов занимают не так много места. Все уместилось в сумку.

Так просто.

На входе в сырую пещеру Пенсильванского вокзала Мэрибет еще не представляла, куда поедет. Может, в какой-нибудь милый прибрежный городок Новой Англии, думала она. Но потом увидела табло с отходящими поездами.

Купив билет на пенсильванский поезд, она пошла к небольшому киоску, торговавшему сотовыми телефонами, и попросила аппарат с левым номером (такие слова она выучила в ходе просмотра сериала «Прослушка»). Ей выдали раскладушку с поминутной оплатой и номером на 646. Мэрибет внесла предоплату за 100 минут. Потом зашла в «Дюан Рид» и купила бутылку воды, пачку жвачки и шампунь от вшей – на всякий случай. Потом она села в поезд.

Так просто.

Когда они доехали до болотистой местности Нью-Джерси, и Манхэттен засверкал в послеполуденном солнце, Мэрибет отметила, что все это похоже на кино. То есть, казалось, что все происходит с какой-то актрисой на экране. Что она не Мэрибет Кляйн, мать, бросившая двоих маленьких детей. А женщина из фильма, которая едет куда-то по нормальному делу, возможно, в командировку.