Джей-Ти взглянул на туристов — они сидели на циновках, на бревнах или прямо на песке и доедали десерт. В своем большинстве — весьма приятная компания. Разве что Митчелл нередко бывает весьма докучлив. Следовало признать, что Джея-Ти беспокоила Эмми, так как раньше в проводимых им спусках никогда не принимал участие человек такого веса. Теперь необходимо сбалансировать эту аномалию и скорректировать ряд параметров пеших прогулок. А если Эми не сможет проходить столько же, сколько и остальные? Ну что же — вне зависимости от индивидуальных физических особенностей каждый сможет извлечь для себя что-то интересное из путешествия по каньону, так что Эми получит свою порцию развлечений. И кто знает, какие силы она откроет в себе при этом?

Вот почему Джею-Ти так нравились эти туры — он любил наблюдать, как люди обретают новые качества и черты характера. Боязливые идут на риск, тихони проявляют отчаянную смелость, а крутые бывалые частенько ведут себя как слабаки. Самомнение умеряется, жизненные планы подвергаются изменениям. Во время спуска по реке многие начинают замышлять новые проекты.

— Последняя порция десерта! — провозгласил Эбо.

Свет ущербной луны скользил по утесам, навевая романтическое настроение, однако оно быстро пропало при одной только мысли о том, что нужно вымыть тарелки, отскрести кастрюли, запаковать еду, а потом хорошенько выспаться. С собакой можно разобраться завтра.

Если бы сейчас кто-нибудь попросил Джея-Ти дать оценку первому дню, он поставил бы твердую пятерку.

Ну ладно, пять с минусом. Из-за собаки.

4 июля

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, заберите меня отсюда. Я не смогу продержаться здесь две недели — все на меня пялятся, и я знаю, о чем они думают. «Что эта толстуха делает на плоту? Почему она не проводит лето в лагере для толстяков? Интересно, где она взяла такую огромную футболку? Быстрее становитесь в очередь, пока толстуха не слопала весь десерт!»

Интересно, что должно случиться, чтобы вызвали вертолет? Может быть, если повезет, меня укусит гремучая змея. А может быть, гремучие змеи боятся толстяков.

Ну и ладно. Здесь довольно мило. Но очень жарко, и у меня совсем нет сил. Надеюсь, гиды не заставят меня работать, потому что я даже двигаюсь с трудом. Мама вчера вечером заставила меня ставить вместе с ней палатку, и я чувствовала себя как будто на гриле. Кстати, когда мы покончили с этим, я залезла внутрь переодеться, ну и заняла всю палатку целиком. Соболезную маме, но именно она хотела ехать, и, если в итоге ей предстоит умещаться на трех дюймах пространства, нужно было подумать об этом раньше.

Может быть, однажды ночью я просто уплыву по реке, как кит, пока все будут спать, и больше меня никто не увидит.

Вчера мы нашли собаку. Некоторые боятся, а я не вижу, в чем проблема. Я скормила ей прорву лосося, так что она меня полюбит. Может быть, я смогу ее хорошенько раскормить, и тогда у нас будет нечто общее.

Джей-Ти никак не мог решить, стоит ли давать собаке кличку. Собственно, ничего удивительного в этом не было, ведь люди просто помешаны на том, чтобы придумывать названия, — особенно на реке, когда есть время подумать о проблемах, над которыми никто обычно не ломает голову. Поэтому на следующее утро, когда Эбо и Дикси готовили завтрак, путешественники, собравшись вокруг них, наперебой предлагали всевозможные собачьи клички. Эвелин считала, что пса следует назвать Гленом, в честь Глен-Каньона. Питер отчего-то настаивал на кличке Леси, а Сэм был уверен, что найденыш — типичный Роджер. Мэтью, переживавший оттого, что брату в поездке достается больше внимания, требовал назвать пса Грувером. Митчелл, подобно Джею-Ти, счел за благо не ввязываться в эту дискуссию.

В конце концов, не в силах переубедить друг друга, путешественники окрестили бедолагу Речным Псом, что казалось вполне подходящим, учитывая его склонность нырять вдогонку за любой брошенной в воду вещью. Впрочем, не все горели желанием с ним поиграть. В первое утро на реке путешественники слонялись по берегу, не зная, чем заняться до завтрака — то ли почистить зубы и умыться, то ли пренебречь гигиеной и сразу перейти к кофе. Джил, впервые с тех пор как сыновья подросли, не настаивала на том, чтобы они соблюдали установленный ею же распорядок. Налив себе кофе, она молча стояла на берегу, рассматривая отражения скал и неба в воде. Она ощущала непривычное спокойствие, как будто враз перестроилась вся нервная система и каждый вдох отдавался во всем ее существе. Джил понимала, что множество вещей, крайне важных для нее два дня назад, теперь не имеют значения. На мгновение она пожалела, что приехала сюда с семьей.

Джей-Ти сидел на плоту и тоже пил кофе. Было половина седьмого. Он решил подождать до семи, а потом позвонить в диспетчерскую заповедника и узнать, смогут ли они сегодня прислать лодку и забрать собаку на «Ранчо призрака». Он развернул карту и принялся планировать сегодняшний маршрут. Впереди их ожидал семибалльный порог Хаус-Рока, и он уж точно не оставит путешественников равнодушными. Затем — спокойный отрезок пути, а вслед за ним — «Ревущая двадцатка», пятимильный перегон, состоящий сплошь из порогов. Вечером, в зависимости от пройденного пути, они разобьют лагерь возле Шинумо или у Фенс-Фолта.

Он уже сворачивал карту, когда к нему подошел Митчелл с кружкой в руках. Джей-Ти предпочел бы не начинать день с неприятностей, поэтому радушно обратился к зануде:

— Доброе утро, Митчелл. Хорошо спали?

— Великолепно, — ответил тот. — И далеко мы сегодня продвинемся?

— Не знаю. Может, миль на десять. Может, пятнадцать.

— Сумеем добраться до Серебряного грота?

— Посмотрим. Обещать не буду.

Митчелл кивнул и отхлебнул кофе.

— Кстати, — как бы между прочим заметил он, помолчав, — как вы решили поступить с собакой?

Джей-Ти посмотрел на часы.

— Я как раз собирался позвонить в соответствующую службу, — стараясь быть убедительным, сказал он и достал желтую пластмассовую коробку со спутниковым телефоном.

— Я просто беспокоюсь из-за жены, — возобновил свое нытье Митчелл. — У нее астма.

— Знаю, Митчелл. — Джей-Ти открыл коробку — там лежал телефон размером с кирпич, с коротенькой антенной, торчавшей точно выставленный палец. Ему чертовски не хотелось звонить — Господи, это ведь лишь второй день! — но, видимо, не было иного выхода. И потом, Джей-Ти понимал, что обязан сообщить о собаке.

Пока он набирал номер, Митчелл продолжал невозмутимо смотреть на реку и потягивать кофе.

— Теперь, конечно, вы все будете думать, что мы терпеть не можем собак, — сказал он, ни к кому не обращаясь.

Джей-Ти ожидал, что служащие заповедника довольно резко отреагируют на его экстравагантную выходку, но они всего лишь слегка возмутились, оттого что он предложил им решать эту проблему.