— Так он все-таки дома? — улыбнулся я, погладывая на дворецкого и его реакцию.

Надо отдать ему должное, он не смутился ни на секунду. И все тем же могильным голосом сообщил:

— Это телевизор.

— Я тебе сейчас в морду дам! — прошипел Март, отстраняя дворецкого в сторону и беспардонно входя внутрь дома.

Я последовал за ним.

Абашев был дома. Он стоял на лестнице, в бархатном красном халате. В одной руке у него был стакан, в другой он держал пустую бутылку.

— Нужно закупить еще хорошего коньяка, из погребов господина Павлова, — увидев нас, Абашев нахмурился. — Господа, а вы кто собственно такие?

— Мы от Императора, — произнес Март. — И мы хотели бы с вами кое о чем поговорить.

— О чем? — осторожно спросил хозяин дома, делая едва заметный шаг назад.

— Думаю, вы и сами все прекрасно понимаете.

Абашев смутился. Взгляд его начал метаться из стороны в сторону. Это реакцию на наш визит заметил не только я, но Март.

— Только давайте без глупостей, — сказал он, делая шаг вперед.

— Конечно, — кивнул Абашев. — Если угодно поговорить, то давайте поговорим. Я думаю, что все вопросы всегда можно урегулировать, если разговаривать. Кстати, а кто это там с вами?

Он кивнул в сторону, но я быстро понял, что это уловка. Не прогадал. Абашев метнул в нас пустую бутылку и рванул наутек.

— Берегись! — крикнул я, уворачиваясь от снаряда.

Раздался звон, бутылка разбилась о стену.

— За ним! — крикнул Март.

Рука у магистра была в крови — он закрылся ей от осколков и те поранили его.

— В порядке?

— Да! За ним! Убегает! Я догоню!

Я рванул за Абашиным.

Лестница в тридцать две ступени была преодолена за полторы секунды. Но хозяин дома оказался быстрей. К тому же брошенная в след бутылка помогла ему выиграть пару секунд. И поэтому когда я рванул по коридору, Абашев уже заскакивал к себе в кабинет.

Я понял, что не успел ровно на одну секунду. Дверь захлопнулась у меня перед носом.

Я рванул ручку, но было бесполезно — хозяин успел закрыться. Пришлось ломать.

Но просто так сломать дубовую дверь оказалось не так легко, как могло показаться. Я бился в нее плечом и ногой, даже добавил немного силы от воли Императора, и лишь только тогда она дала трещину.

Я выломал замок, распахнул дверь.

И в последний момент успел броситься в сторону.

Абашев перевернул массивный стол и спрятался за ним. В руках у него было охотничье ружье, которое он тут же и применил, едва я заскочил внутрь. Крупная дробь пошла кучно, мне повезло. Заряд вырвал большой кусок от дверного косяка, осыпая меня опилками.

— Брось оружие! — рявкнул я, но Абашев не спешил этого сделать.

Напротив, только приступил к настоящей обороне.

— Я применю Дар! — пригрозил я.

Абашев рассмеялся.

— Давай! Уже как час никто вообще ничего применить не может! Теперь решает сила! Настоящая грубая сила.

Он был прав. Но есть нюанс. У меня все же была сила, которой со мной поделился император. И я мог сделать конструкт. Что собственно сейчас и делал, лихорадочно собирая элементы защитных формул.

Мне оставалось совсем чуть — только запустить поток в центр пентаграммы, как в комнату ворвался Март. Он тоже понял, что противник сдаваться не собирается, и потому уже собрал конструкт, с которым и зашел, как с козырей.

Комната наполнилась огнем, красным, нестерпимым, всеуничтожающим.

Закричал Абашев, принялся палить во все стороны, не давая выйти из укрытия. А потом раздался звон стекла. Абышев выпрыгнул!

— Огонь! — крикнул я. — Убери огонь!

Нужно было как можно скорей продолжить преследование, но мешал пожар.

Март выругался, принялся творить проитвоположный конструкт. Однако для этого требовалось время, которого в запасе у нас не имелось. Я плюнул, выскочил вновь в коридор.

И рванул на улицу. Оббежав дом, я оказался в саду. Глянув на окно, увидел нужное, разбитое, из которого валил дым и мерцали красные всполохи. Значит, отсюда выпрыгнул хозяин дома. Только где он сам?

Следы приземления имелись — примятая трава. А вот потом Абашев словно исчез. Выругавшись, я применил поисковый конструкт, тратя такую ценную сейчас силу. Но обнадеживало другое. Просто так Абашев не должен был убегать от гостей, значит дело тут не чисто. И есть шанс, что кража Кристалла скоро раскроется и все вернется в свое привычное русло — одаренные вновь смогут быть теми, кем являлись ранее.

Конструкт подсветили следы хозяина дома — он уходил в сторону черного входа, где располагалась углярка и комната отопления. Я двинул туда.

Коморка, где располагалась печь отопления, оказалась тесной. Но не это было самым плохим. Комната заканчивалась еще одной дверью, стальной, укрепленной железными вставками. Такую плечом не выбьешь. Вновь конструкт?

— Абашев! — крикнул я. — Ты уже понял, что сила у нас есть? Надеюсь, что понял. И думаю, ты не глупый и понимаешь другое — эта дверь нас не остановит. Мне не составит труда составить конструкт и смять эту преграду как фольгу. Только вот сможешь ли ты спастись при этом? Вряд ли. Так что давай без глупостей. Побереги себя, открой дверь, и мы по-хорошему поговорим? Как тебе такой вариант?

Абашев молчал, но я слышал его тяжелое надсадное дыхание. Хозяин дома размышлял над моим предложением. Пошли тягостными секунды, казавшиеся часами. Я уже готов был создавать необходимый конструкт, как замок вдруг лязгнул.

— Вот и хорошо, — выдохнул я. — А теперь медленно открой дверь.

Петли противно скрипнули. Но на пороге возник не Абашев, а нечто иное. Мой разум даже не смог назвать это существо человеком, но это был именно он, только несколько иного телосложения, к которому мы привыкли.

На пороге комнаты стоял двухметровый детина. Лицо его было жутким, уродским, заставляя невольно отшатнуться. Часть лица было стальной, на накладках даже виднелись маленькие заклепки. Стальные пластины впивались в плоть, кожа морщинилась на границе и была воспаленной. Один глаз был нормальным, а вот второй явно словно взять из другого набора, причем не человеческого: какой-то красный без зрачка кругляш, испещренный сетью вен. Рот тоже непропорциональный, большой, тянущийся от уха до уха. Из чуть приоткрытых тонких губ выглядывали мелкие острые зубы, похожие на акульи.

Тело детины было угловатым, словно нарисованным не умелым художником или ребенком. Кулаки как кувалды, руки свисают почти до земли. Ноги короткие, слоновьи.

— Да что ты такое⁈ — только и смог вымолвить я.

— Аг-р-х-х! — ответил монстр, улыбнувшись и обнажая мерзкие зубы и такой же мерзкий змеиный язык.

И двинул на меня.

Вот ведь черт!

От мощнейшего хлесткого, словно плетью удара