[3] Традиционный ритуал принятия в ученики мастером боевых искусств включает в себя земной поклон, и поднесение потенциальному учителю чашки с чаем.

[4] Духовная табличка — маленький домашний алтарь, посвященный духу умершего. Деревянная табличка с именем и, опционально, парой хвалебных эпитетов.

[5] В этом случае, Шэчи использует словосочетание «ши сюн», громоздко переводящееся на русский как «старший брат по учебе». Оно, и его антоним «ши ди» (соответственно, «младший брат по учебе»), в дальнейшем будут сокращаться как «старший» и «младший».

[6] От русского обращения «братан», как и от англоязычных «bro» или «bruv», равноценное китайское обращение отличается лишь четким разделением по возрасту. К старшему по возрасту или положению можно дружески обратиться «старший брат» (далее, сокращаемое как «брат»), а к младшему, соответственно, «младший брат» (далее — «братец»). Также, обращением «старший брат» можно выказать уважение, а «младший брат» — дружелюбие, пренебрежение, или покровительственное отношение. То же самое с «сестра».

Глава 3

Рассказывается о том, как неопытный юнец проявляет неожиданные таланты, и покидает отчий дом

Сварив и отнеся Уя-цзы котелок супа, а также обустроив ему временную постель, Су Синхэ и Инь Шэчи принялись возводить прибежище для своего учителя. Шэчи пришлось немало поработать топором, пилой, и стамеской — он срубил несколько наиболее прямых деревьев Долины Тишины, очистил их от коры и сучьев, и понемногу распускал на доски. Су Синхэ, поначалу внимательно следивший за качеством работы соученика, вскоре занялся кровлей, выпиливая для нее фигурные деревянные рейки. Работа под руководством Синхэ шла на удивление быстро — старший ученик секты Сяояо не нуждался в планах, чертежах, и расчетах, словно наперед зная, какие детали необходимы будущей постройке.

— Есть ли способ послать весточку моим родителям, старший? — спросил Инь Шэчи, не прекращая работать пилой. Он и его пожилой соученик трудились во все той же просторной пещере, где лечился Шэчи — по-видимому, она служила Су Синхэ жилищем. — Я не хочу чрезмерно волновать их.

— Ты можешь написать им письмо, и я передам его через своего человека, — ответил Синхэ после недолгого молчания. Отложив свою работу, он подошёл к стоящему у стены столу, на котором Шэчи с лёгким удивлением разглядел письменный прибор отличного качества. В своем отшельничестве, Су Синхэ явно не собирался отказываться от мирских благ.

— Подойди, — велел он. — Продолжишь работу, когда закончишь с письмом. Хорошо, что в тебе присутствует сыновнее уважение, младший. Не забывай о нем, когда покинешь меня и учителя, и тщательно исполни его волю, — в строгости его голоса прозвучали нотки опасения — похоже, Су Синхэ ещё не вполне доверял едва знакомому юнцу, в один день ставшему наследником секты.

— Надеюсь, твое сыновнее уважение не уступает моему, братец Синхэ, — не остался в долгу юноша, подходя к столу. — Хорошенько заботься об учителе в мое отсутствие, — продолжил он, разводя в тушечнице плитку дорогой хуэйчжоуской туши, — иначе я не остановлюсь на обещанной тебе чистке хлевов, конюшен, и отхожих мест, — Су Синхэ, пытающийся сохранить серьезный вид, невольно заулыбался. Заметно соскучившийся по живому общению, старый отшельник даже непочтительные колкости Шэчи принимал с радостью.

Закончив с письменными делами, и перекусив скромными запасами Синхэ и дорожной едой Шэчи, два ученика секты Сяояо вернулись к делам плотницким, затянувшимся до темноты. Плодом их усилий стал небольшой домик, крытый тесом, с единственным окном, и одностворчатой дверью, возведенный в самой середине Массива Пяти Стихий, Семи Врат, и Восьми Триграмм. Устроив в нем Уя-цзы, соученики двинулись обратно к пещере Су Синхэ.

— Как насчёт приступить к обещанному мне обучению, а, старший? — весело спросил того Шэчи, когда они прошли сквозь барьер массива. — Пусть время и позднее, час Собаки[1] благоприятен для постижения нового.

— Это можно, — добродушно ответил Синхэ. Прилежание нового соученика произвело на него самое благоприятное впечатление. — Так как ты совсем не знаешь боевых искусств, будет уместно обучить тебя основам техники развития нашей секты, метода Сяояо. Все равно, сегодня мы не успеем потренироваться в каких-либо боевых приемах.

Они прошли внутрь пещеры, и Су Синхэ уселся на дощатое ложе, на котором не так давно отлеживался Инь Шэчи. Устроившись поудобнее, он жестом пригласил соученика присесть рядом.

— С чего начнем? — деловито поинтересовался тот, плюхаясь на жёсткие доски. — Ты покажешь мне, как использовать ци для усиления? Или, может быть, разъяснишь, каким образом учитель перенес меня сюда без помощи рук, тогда, после моего падения с обрыва?

— Может ли годовалый ребенок поднять груз в сотню цзиней[2] весом? — вопросом ответил Синхэ, весело ухмыльнувшись. — Не спеши браться за сложное без знания простого. Начнем с того, что ты научишься правильно дышать.

— Разве можно дышать неправильно? — удивлённо спросил юноша.

— Да, и ты делаешь это вполне успешно, — голос его собеседника был спокоен, но в его глазах искрился смех. Шэчи недовольно сжал губы, уже не радуясь, что задал их общению столь дружеский и шутливый тон.

— Вдыхай воздух носом, и позволяй ему дойти до низа живота, наполняя энергией все твое тело, — невозмутимо продолжил Су Синхэ. — Затем, выдыхай через рот, полностью опустошая лёгкие. Самый лучший способ дыхания — когда вдох в нос и выдох изо рта случаются одновременно, непрерывно насыщая твое тело воздухом, но не всем доступен этот метод.

Инь Шэчи прилежно попытался выполнить описанное, но добился лишь судорожного кашля. Су Синхэ внимательно наблюдал за него потугами, старательно пряча улыбку.

— Нечестно пользоваться моим незнанием для подобных низменных шуток, старший брат, — недовольно прищурился в его сторону Шэчи.

— Это не шутка, — степенность ответа старца была несколько подпорчена тенью насмешки в его глазах. — Такой способ дыхания существует, пусть на моей памяти никто не сумел его освоить. Но стоило попытаться — вдруг у тебя получилось бы? Продолжим, — он не дал юноше времени на очередную сердитую отповедь. — Дыши, как я описал. Старайся почувствовать воздух, идущий по телу, и несомые им силу и свежесть.

Шэчи принялся тщательно выполнять дыхательные упражнения, следуя указаниям Синхэ, и довольно быстро наловчился регулировать дыхание, с его помощью успокаивая мысли и тело, либо же убыстряя сердечные ритмы для придания разуму внимательности, а телу — бодрости. Также, после мириада вдохов и выдохов, проделанных «правильным» образом, юноша ощутил нечто, напомнившее ему о целительской технике, что использовал