для меня значима вдвойне — завтра я приму постриг. Настоятель Артуа с гордостью смотрит на меня, ведь его мечты начинают сбываться. Его сын уверенно и целенаправленно идёт по отцовским стопам. Думаю, любой отец возгордился бы на его месте. Я не сомневаюсь в своем выборе. Тринадцать лет назад меня приняли в монастыре. Он стал мне домом. Его жители стали мне семьей, служащие — друзьями. Мир за стенами же был для меня неизведанным и пугающим.

Процесс подготовки начался ещё два месяца назад. Настоятель провел мне экзамен по знаниям духовных писаний и молитв. Затем последовала теоретическая подготовка к предстоящему таинству, плавно перешедшая в строжайший пост длительностью в месяц. Поститься было сложно — приём пищи осуществлялся раз в день, а рацион состоял исключительно из растительной пищи. Разнообразие еды было скудно. Прошлогодние запасы уже подходили к концу, а свежий урожай еще не поспел.

Сегодня вечером пост закончился. Я поужинал в последний раз перед торжеством. С утра мне есть не дадут, ведь вступить в новую жизнь я должен натощак. В полуденное время пройдёт церемония, после которой меня будет ждать разговение — что-то похожее на маленький пир в честь одного человека.

День тянулся долго, угнетая мой дух, который стремился как можно быстрее достигнуть цели. Наступившая ночь своей близостью к завтрашнему дню успокаивала меня, но сон, тем не менее, долго не приходил. Я был возбужден. Находился весь в предвкушении. Мысленно я представлял, как всё будет происходить. Радостный восторг наполнял меня. Фантазия рисовала мне картины утренней молитвы. Я воображал, как все собираются на церемонию, а настоятель радостно смотрит на происходящее.

Сон неожиданно принял меня в свои объятья…

— Эрргооой, — раздался знакомый мне голос.

Я осознал, что нахожусь в своей келье. Помещение выглядело очень реалистично. Сразу и не скажешь, что это сон. Только бордовый свет, заполняющий келью, обозначал неестественность происходящего. С улицы разносились душераздирающие мужские крики. Выглянув наружу я увидел страшную картину. Мои братья лежали на дворе в неестественных позах. Лица их были изуродованы гримасой страха и боли. Глаза широко открыты. Зрачки покрыты плотной плёнкой молочного цвета. Вены вздуты. Чёрными переплетениями они выделялись на бледных телах.

На улице воцарилась гробовая тишина.

— Эрргооой, — снова раздалось неизвестно откуда.

Я мечтал скорее проснуться. Не хотелось, чтобы глупый сон омрачил грядущий день своими картинами. Но, как оказалось, мне предстояло увидеть куда более страшные вещи.

В келье вдруг стало невыносимо холодно. Резкими порывами поднялся ветер. Со стороны леса раздался волчий вой, содержащий в себе больше нотки страха, чем угрозы. Из лежащих на земле покойников стали подниматься тонкие чёрные ручейки. Восходя вверх они закружились вихревыми потоками. При пересечении от них разлеталось в стороны множество иголок. Скручиваясь ручейки образовывали нечто похожее на тень, которую я неоднократно видел в своих кошмарах и видениях. Отличало их от неё то, что головы не были покрыты капюшонами — взору открывались лица умерших людей с тем же выражением, что и у лежащих на земле трупов. Из их спин росли чёрные оборванные крылья, похожие на крылья летучих мышей. На руках вместо пальцев — длинные, до колен, когти. Они все смотрели в мою сторону с ненавистью, будто я виноват в их смерти.

— Эрргооой, — раздалось сзади.

Обернувшись, я увидел её. Протягивая ко мне лоскуты своих пальцев тень смотрела на меня своими рубиновыми глазами. Резким движением она схватила меня за плечи.

"Что ей нужно теперь? Раньше было только прикосновение ко лбу. Что-то происходит, но что?" — пронеслось в моей голове.

— Тинеееруа шиаара альтру эсте эрргооой, — произнесла она.

В этот момент я вновь почувствовал странную холодную энергию, зарождающуюся внутри меня. Она наполняла меня изнутри, причиняя боль. Боль невыносимую, но вместе с тем почему-то очень знакомую. Она перерастала в наполняющее душу эйфорической радостью чувство. Голова моя запрокинулась и в памяти возникли странные воспоминания. Я понял, что умею то, чего не умел ещё минуту назад. Взглянув на тень, я направил силы в руку и сделал то, что она вытворяла со мной каждый год — коснулся своими пальцами её лба.

Поток энергии, стремясь через мою руку, проник в лоб, который оказался на удивление тёплым. В момент прикосновения мир вокруг стал распадаться словно иллюзия. Свет в помещении из бордового стал привычным сумеречным. Тень тоже начала перерождаться, растворяясь от моего касания. Передо мной вместо тени возник настоятель. Глаза его мутнели, вены вздувались и чернели. Лицо перекосил ужас. Я хотел оторвать свою руку, но не мог. Поток энергии будто склеил меня с отцом и не отпускал, пока он не испустил последний вдох. Изуродованное тело Артуа упало на пол. Слёзы хлынули из глаз. Я хотел закрыть лицо руками, но не смог. Моё желание было прервано шокирующим видением. Сквозь слёзы я увидел лоскуты тёмной полупрозрачной материи, вьющиеся вокруг моих рук и охватывающие мою плоть.

За мгновение земля ушла из-под ног. Мир потемнел.

Я открыл глаза с панической мыслью, что этот кошмар наконец-то закончился. В келье было светло, но свет падал не как обычно по утрам, а прямо мне на лицо, словно я лежал под окном. Осмотревшись я понял, что так оно и было. В воздухе висела тишина. Яркий свет говорил о позднем часе. Эти наблюдения заставили меня ужаснуться. Облившись холодным потом, я резко вскинуть руки и посмотрел на них. Осознание того, что я смотрю именно на руки принесло неописуемое облегчение. Но оно было не долгим. Первое, что я увидел поднявшись с пола было изуродованное тело отца Артуа. На лице, которое ещё вчера было радостным и безмятежным, навсегда запечатлелась гримаса ужаса. Паника охватила меня. Я побежал на улицу, но и на улице предо мной предстала картина в точности как в моем сне: на земле лежало множество изувеченных тел, а над ними летали ужасающие создания. Как только я появился на улице они ринулись в мою сторону с визжащим криком: "Прими дар!" Я испугался, предчувствуя конец, но в памяти как заученное всплыло движение. Тело молниеносно приняло сигнал, словно все годы своей жизни я посвятил исключительно тренировкам. Собрав три средних пальца на каждой из рук вместе, а крайние расставив в стороны, я резко провел руками противоположно друг другу. Одной сверху вниз, а другой снизу-вверх. Воздух вокруг задрожал и в стороны от меня полетели похожие на клинки чёрные лезвия. При попадании лезвий нападавшие на меня существа взрывались, разлетаясь снопом искр. За считанные секунды на дворе не осталось ни одного монстра.

Я остался