Она умылась, пригладила волосы, немного пришла в себя и вышла. Лукас, как и ожидалось, все еще был в доме. Рядом с ним Карле всегда хотелось выглядеть великолепно, но сейчас это было невозможно — боль измучила ее.

Сейчас все складывалось так же, как и в Таиланде, даже хуже. Как же ей не хотелось еще раз переживать подобное унижение!

— Так, значит, это отголоски той лихорадки? — прозорливо заметил Лукас.

Карла, держась одной рукой за стену, медленно пошла к спальне.

— Видимо, да. Раньше такого не было, — прохрипела она.

Голова все еще кружилась. Ее снова начало тошнить. В желудке было пусто. Последние шаги дались с огромным трудом. Скорее бы оказаться в темной комнате, тогда все будет хорошо…

— Не включай свет и вообще не входи сюда! В конце концов, это моя спальня, — тихо произнесла Карла.

— Почему ты раньше ничего мне не сказала? — спросил Лукас.

Карлу снова охватила злость, но сил кричать не было, поэтому она только прошептала:

— Я сама об этом не знала.

— Это все твой характер!

— Я вся в маму.

И тут Карла осознала, что если уж она сама не может выставить Лукаса за дверь, то Маргарет Амбрози справится с этим превосходно, да еще и с превеликим удовольствием.

Карла осторожно присела на кровать. Нужно было выпить обезболивающее — последняя таблетка не успела подействовать, ее смыло в унитаз.

Лукас, словно не слышав предупреждения Карлы, вошел вслед за ней.

— Я же попросила тебя… — пробормотала она.

Он сел перед ней на колени и снял с ее ног мягкие тапки.

— А то что? Потеряешь самообладание? — поддразнил Лукас Карлу.

— Да.

Его руки были невероятно горячими, почти обжигающими. Ей было то жарко, как под палящим солнцем пустыни, то холодно, точно среди снегов Антарктиды. Прекрасное завершение праздника, о чем еще можно мечтать?

— Ничего, ничего, оправилась же я после Таиланда… Вот и сейчас все будет хорошо.

Лукас поднял Карлу, и она уткнулась носом ему в плечо, вдохнула знакомый аромат. Ах, как ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно. Сняв с кровати плед, он уложил Карлу и накрыл ее. Облегченно вздохнув, она медленно опустила голову на подушку.

— Дай мне обезболивающее и стакан воды. Мне сразу станет лучше, — попросила она.

Лукас мягкими шагами пошел в ванную, нашел лекарство, налил воды и вернулся. Пока Карла пила, он придерживал ей голову. Затем она вновь облокотилась на подушку.

— А знаешь, у тебя неплохо получается, — повеселев, заметила она.

— Да, набрался опыта в Таиланде. Нужно что-нибудь еще? — Голос его звучал так знакомо и сладко.

Обычно он так растягивал слова, когда хотел соблазнить ее.

Вдруг лицо Карлы помрачнело. Она вспомнила, что больше не нужна Лукасу: теперь у него есть Лайла. А эта забота — просто проявление жалости. Она посмотрела ему в глаза и тут же забыла, почему собиралась его прогнать.

— Нет, спасибо. Иди домой. Телефон на столе, ты ведь за ним пришел? — сказала Карла.

Лукас наклонился над ней, и она ясно услышала стук его сердца. Он внимательно изучал каждую черточку бледного лица Карлы, словно впитывал в себя ее образ. Ах, если бы только она могла причесаться и подкрасить губы. Таблетки наконец подействовали, боль понемногу отступала, и Карлу потянуло в сон.

— Не хочу, чтобы ты оставался здесь, — пробормотала она. Это конечно же было неправдой.

— Я посижу рядом, пока ты не уснешь, — ответил Лукас.

— Уходи, пожалуйста. Прямо сейчас, — еле слышно произнесла Карла.

Матрас жалобно скрипнул, когда Лукас, облокотившись на него, прошептал на ухо Карле:

— А что ты сделаешь, если я откажусь? Заставишь меня?

В звуках его голоса ей вдруг почудились сладострастные нотки. Нет, этого не могло быть. Она просто больна и бредит.

— Мне и не надо… — Карла закрыла глаза. — Тебя уже нет рядом со мной.

В воздухе повисла тишина.

— А ты хочешь, чтобы я был рядом? — наконец спросил Лукас.

Карла мгновенно очнулась, пелена сна, окутавшая ее разум, спала. На краткий миг ей показалось, что эти слова были лишь плодом ее воспаленного воображения. Лукас стоял на пороге спальни.

— Я выпила всего лишь обезболивающее, а не сыворотку правды.

— Ну мало ли…

Все-таки Карле не приснилось.

Она привстала на кровати, опираясь на локоть.

Лукас старался воспользоваться ситуаций и вытянуть из нее признание. Он хотел услышать, что она вспоминает их прошлое, скучает по нему и хочет вернуть все назад. Нет уж, не на ту напал! Лукаса уже давно не интересуют ее желание и мечты, вот и нечего распинаться перед ним.

— Не знаю, с чего тебя вдруг волнует, что я хочу, но все равно, спасибо за заботу. А теперь, пожалуйста, уходи.

Лукас покачал головой:

— Ты сегодня какая-то другая.

Другая? Интересно, почему он так думает? Был тяжелый день: ее бросили, а затем она совершила роковую ошибку, переспав с человеком, которому было на нее наплевать. А теперь она, возможно, еще и беременна.

— Никакая я не другая, — сказала Карла, взбивая подушку. — Обычная.

Через несколько дней Карла, надев строгий костюм и туфли на высоком каблуке, отправилась в свой офис, который располагался в центре Сиднея, в огромном здании, украшенном надписью «Жемчуга Амбрози».

Как только она переступила порог, секретарша Элис, жизнерадостная блондинка, обладающая прекрасной памятью на имена и цифры, доложила:

— Лукас ждет тебя в своем кабинете. Срочно!

Снова он вторгся в ее жизнь. За время своего маленького отпуска Карла успела побывать у мамы, а затем у подруги в Голубых горах и обрести хоть какое-то подобие душевного спокойствия. Теперь все ее усилия пошли прахом.

— Он сказал, зачем я ему вдруг понадобилась? — спросила она у Элис.

— Он такой знойный красавчик и к тому же не женат, разве тебе нужно задаваться таким вопросом? — невпопад ответила та.

Пытаясь оттянуть решающий момент, Карла подошла к своему рабочему столу и стала нарочито медленно просматривать список звонков и сообщений, составленный Элис. На сегодня у нее было назначено две встречи.

Больше нельзя было копаться и медлить. Карла вздохнула и направилась в кабинет к Лукасу. Раньше это помещение принадлежало Сиенне. Сразу видно: деньги семьи Атреос явно пошли на пользу их пошатнувшемуся бизнесу. Потертый голубой ковер в приемной сменился мягким светло-серым ручной работы. Там, где раньше висели черно-белые фотографии последней коллекции компании, теперь красовались несколько прекрасно написанных картин.