комично, как утверждение, что все врачи психотерапевты заканчивают в дурдоме, а следаки в тюрьме.

— Почему тогда мы сидим тут? — Нина обошла меня со спины и нежно сжала ладонями напряженные плечи. — знаешь, а я думала о тебе, пока шла сюда.

— Нин, не сейчас. — я увернулся от ее объятий.

— Да почему не сейчас? Я ведь могу сделать так, что тебе будет хорошо. — не унималась Нина. — Вадим, милый, не уходи…

— Сказать тебе честно? — я снял пиджак и прошел к высокому стеллажу доставая спрятанную когда-то давно бутылку крепкого вина. — я не сомневаюсь, что однажды, ты проснешься с сильнейшим похмельем в постели с мужчиной на тридцать лет младше, попытаешься вспомнить, как его зовут и вдруг, тебя осенит. — я достал брелок со штопором и резко вынул пробку. — «О, я слишком стара, чтобы быть такой глупой».-сдунув остатки пробки со штопора я ухмыльнулся. — понимаешь, Нинок, нужно всегда помнить, что первый человек, которого ты должен сделать счастливым — ты сам, но в глубокой зрелости ты будешь крайне не счастливая. И это не моим пожелания, сладкая, это констатация. Прыгать по х*ям, это очень весело, но что будет потом? Ты думала об этом? Хочешь винца?

— Знаешь, Вадим, ты будешь в моем списке первым. Ты хорошо трахаешься, милый, это факт, но ты всего лишь один в длинной череде хороших трахов. — Нина явно разозлилась. — сукин ты сын, понял?

— Пума пережевала меня, как кусок мяса и теперь готова снова выйти на охоту? — засмеялся я, и как опытный сомелье наполнил стакан вином.

— Маленький подарок тебе на память обо мне, урод. — хихикнула Нина и швырнула на стол свои кружевные, черные только что снятые влажные стринги. — к твоему сведению, они подходят к бюстгальтеру.

Раздумывая обо всем к чему мы в итоге пришли, я пытался понять, как до такого дошло…Я искал причины всему в прошлом, и под угар вина и табачного дыма, наткнулся на одно очень интересное воспоминание…короткий, не продолжительный случай, который и привел нас к тому, что мы имеем сейчас. Это была так самая предпосылка открывшая нам с Полиной самих себя. Поле тогда было восемнадцать лет, и мы столкнулись в стенах Пандоры. Она сидела в кабинете Росс. Потерянная, безупречная, невинная и заполняла анкету за столиком. Почему тогда меня это так зацепило? Спустя какое-то время, ее наконец-то охватило странное ощущение…да, она была под прицелом. Неуверенно и в чем-то очень даже робко она оборачивалась, искала того у кого она находилась «под прицелом» и только подняв свой взгляд и посмотрев напротив себя, она поняла причину своего подвешенного состояния. В ту минуту, меня охватило полное вожделение, и почему-то очень даже грязная похоть. Она смутилась, и сделала вид, что абсолютно меня не замечает, вернув все свое внимание к анкете украдкой наблюдая за мной. Что было дальше?

Дальше я испепелял ее взглядом, с диким плотским голодом. Обошел взглядом каждый лакомый кусочек ее безупречного тела и Полина поняла, что это очень даже нравится. Я видел, как в ней боролись несколько разносторонних чувств. Злость и возмущение ко мне, стыд и укор к себе, а так же возникшее буквально из ниоткуда пламя из маленькой искорки грязное, пошлое и такое возбуждающее заводящее желание. Я пялился. Откровенно пялился. Я вспомнил, как взглядом голодного до женской плоти зверя, просто пожирал ее стройные, аппетитные ножки в черных колготках, то упивался видом пышной груди, которую было видно сквозь ткань ее просвечивающей черной футболки. Не сговариваясь мы стали играть в «кошки-мышки», дразня друг друга и доводя до экстаза. В начале Поля, как бы не невзначай, поменяла свою позу, и не спеша убрала одну ногу с другой, на минуту замерев со слегка расставленными ножками, как бы давая мне возможно рассмотреть более сокровеннейшее, но тут же увидев мой дикий, горящий интерес, легким элегантным неспешным движением вновь перекинула ножку на другу. Сидя и как бы заполняя анкету, она больше приоткрывала свою поставленную напоказ ножку, так, чтобы была видна часть ее роскошного женского бедра.

Полина увидев мой хищный взгляд только сильнее раззадорилась, она повернулась ко мне в позу кокетливой читательницы. Одна ее рука держала листок анкеты, а вторая мягко легла на бедро повторяя нежную округлость так, что ее утонченная ладошка лежала на роскошной черной ткани колготок, так где чуть оголилось женское бедрышко. Я был повержен, мои глаза застыли в одной точке и яростно поглощали видимое великолепие ее тела. После я сделал пару шагов остановившись возле нее. Даже на такое небольшом расстоянии я слышал, как сердце сходит с ума от кипящей в моих венах страсти и жажды сногсшибательного женского тела, но внешне сохраняя непоколебимость. Полина кладет свою ладонь на стол, не подавая вида и не выражая и капли волнения. Я лидирую в нашей игре, и делаю это с огромным отрывом. Моя рука мягко и неспешно ложиться рядом с ее кистью и она идет вабанк кладя свою элегантную ладошку поверх моей руки….

— Меня Полина зовут. — произнесла она своим мурлыкающим, чистым, невинным до неприличия голоском…

Глава 4

*Полина

"А дальше — это главное — похоже на тебя В долгом пути я заплету волосы лентой И не способный на покой я знак подам тебе рукой Прощаясь с тобой, как будто с легендой." разносилось тихо из колонок радио моей студии, заставляя сесть на месте придаваясь вновь и вновь очередным воспоминаниям связанных с Вадимом. Удивительно, как с каждым новым днем все мои воспоминания приносят, кажется, больше страданий и подобие наркоманской ломки. О чем можно еще сказать? Любовь все-таки очень очень странная штука: непредсказуема, многогранна, уникальна и доводящая до с ума схождения, но в тоже время, любовь — это мощная, я бы даже сказала мощнейшая созидательная сила. Любовь творит жизнь, а это значит, что сила любви творит совершенно все.

Как художница я знала, что любовь творит счастье, а самое главное — любовь творит нас. Просто задумайтесь, любовь может принести удовольствие, радость, блаженство, может помочь достичь нирвану помогая тянуть руки выше к солнцу, а может обжечь, истерзать, сломать и даже убить, ведь если потянуться слишком близко к солнцу оно может тебя опалить. Любовь…я выводила грифелем силуэт Мишенного тела по холсту слыша только тихие