Марго перестала настраивать Эльзу против него, сменила тактику. И пусть у него сейчас с дочерью натянутые отношения. Но мостик налажен, и ощущается заметное потепление.

Он не пошел на поводу у бывшей. И пусть это было больно, нестерпимо тяжело, зная, какую чушь лили в уши его пятилетней дочери. Но он поступил правильно. Нельзя идти на поводу у предателей. Бизнес остался при нем. Сейчас пересматривая свадебные фотографии Марго, Николай в этом убедился еще раз.

Маргарита не получила ни копейки, кроме алиментов. Дочь осталась с ней, но Николай видит Эльзу когда хочет. Это победа. Хоть супруга не оставляет попыток выклянчить лишнюю копейку у него. Свадьбу они сыграли в кредит, надеяться рассчитаться наследством, полученным от матери и отца Николая и Максима.

К сожалению родителей не стало. Все свое имущество они записали на Максима. Во время судебного процесса его мать слегла. Перед смертью, пребывая на грани сознания и забытья, она поведала ему, что Максим не ее ребенок. Он сын его отца и любовницы. О том, что отец хочет зачать ребенка на стороне, родители договорились заранее. Мать знала про любовницу, молчаливо соглашалась со всем. Максим появился в их семье, когда ему было шесть лет, на полгода больше чем самому Николаю.

Любовница отца отказалась от мальчика. Мать Николая не только приняла Максима, но и полюбила всем сердцем.

Он бы лицемерил, если бы сказал, что его такая любовь к младшему брату не трогала. Всю жизнь он был на вторых ролях. Отчаянно хотел доказать, что он лучше. Учился на отлично, побеждал в олимпиадах. А Максим ничего не делая, все равно купался в родительской любви. Николай же всегда чувствовал себя лишним. Хоть родители по-своему и любили его. И сейчас он искренне скорбит, что их больше нет. Отец пережил мать ровно на месяц. Они отправились на небеса. Боль от потери до сих пор не утихла. Невзирая ни на что Николай их сильно любил.

Превозмогая боль, отгоняя нахлынувшие воспоминания, Николай встает с постели. Ему надо в больницу к Лере. Женщина, которая как-то странно на него влияет. Она пришла к нему на прием в клинику, как обычная пациентка. Но она не обычная. Нечто его к ней тянет. Нет, не как к женщине. Но что-то теплое, нечто, что меняет его самого, в ней есть.

У Валерии очень непростая жизненная ситуация. Муж предал, дочь тоже, и Николай, руководствуясь неведомым порывам хочет ей помочь. Он думает о ней, переживает, испытывает нежность. И не может объяснить странных порывов.

Валерия сейчас стала жертвой подлого предательства дочери и свекрови. Он не успел вовремя и теперь она в больнице. Ему необходимо ехать к ней.

Заскочив по дороге в клинику, решив текущие вопросы, Николай отправляется в клинику. Первым делом находит врача, своего хорошего товарища, они отходят к окну, чтобы обговорить состояние Валерии. В какой-то момент его пронзает жар. Словно кто-то воткнул меж ребер раскаленный нож.

Николай оборачивается. Не верит глазам. Хочется их протереть, промыть, что угодно. Это же обман зрения? Это не может быть она?!

— Манюня! — он тянет к ней руку.

Сейчас ничего не имеет значения, только эти манящие изумрудные глаза, подернутые пеленой испуга. Его тянет немедленно прижать ее к себе, да так чтобы кости затрещали. Столько лет, его Манюня… как это возможно…

— Вы ошиблись! — хлопок двери немного приводит его в чувства.

— Это кто? — спрашивает у врача Валерии.

— Галина Новоходцева, потеряла ребенка. Жаль женщину…

Галина?! Нет! Что за бред! Это же его Манюня… Он никогда ее не спутает! Не может ошибиться!

Женщина, которую он должен ненавидеть. Та, что растоптала его сердце, предала и уничтожила все светлое, что было. Из-за нее он блуждает во мраке, и каждую ночь просыпается в поту. Манюня… любимая… ненавистная… та, без которой он так и не научился полноценно жить…

Глава 13

Маша

Я сбрасываю вызов и откидываю телефон в сторону. Он хочет моих унижений. Растоптать меня окончательно. Только зачем? Меня трясет, не могу совладать с собой. На помощь приходят врачи. Снова тьма и забытье, но нет успокоения.

Наяву меня преследует Глеб, а во снах приходит Коля. После того как увидела его, образ обрел еще больше красок. И мучает меня с еще большей жестокостью, чем обычно. Он манит и зовет к себе, но я никогда не могу добежать… а ведь бегу к тому, кто растоптал грязными ботинками мое сердце, уничтожил доверие и насмехался над моей любовью.

Я ненавижу себя даже за эти сны, в которых проявляю слабость. И все же я зависима от этих кошмаров, они мне необходимы как воздух, ведь в них я могу видеть его. Только там любоваться, страдать и утолять свою больную потребность в нем.

Сейчас стало труднее, его образ не отпускает и наяву. Они как сговорились с Глебом терзать меня со всех сторон.

Что мне делать? Папа и Люда в больнице. Шантаж. Кто вообще рассказал отцу?

Мой добрый и отзывчивый папочка, ты не заслужил такого! Твое больное сердечко не выдержало такого удара.

Звоню матери, хочу хотя бы у нее узнать подробности.

— О, королевна, соизволила вспомнить о матери! — вместо приветствия фыркает.

— Что с папой?! — обрываю ее язвительную речь.

— В больничке прохлаждается папаня твой, — отвечает безразлично. — Если бы Иваныч в гости к нему не зашел, и в окно бы не углядел, то и… — издает противный звук, — Все… Везучий он.

— Везучий? Мам, очнись! Где твое сострадание!

— Очухается. Благодаря Глебушке так точно, — когда начинает говорить о моем муже, голос теплеет. — Он и о Людочке позаботился. Хоть эта паршивка и не заслуживает.

Мать не может простить сестре, что она рано уехала и практически отгородилась от семьи. Ничего не просила, но и сама не помогала.

— С меня хватило нашего детства, Маш, — сказала мне как-то. — Больше не могу. У меня и так травмы на всю жизнь. Не хочу ни семьи, ни детей. Меня пугают