— Какой милый мальчуган! Не каждый день можно встретить такого! Но что я вижу? На щеках следы от слёз! Скажи, тебя кто-нибудь обидел, мой дорогой? Поведай мне, кто причинил тебе огорчение, я постараюсь защитить тебя!

И Доминик (сам потом мог не понять, зачем, наверное, ему очень хотелось кому-то пожаловаться) рассказал незнакомой женщине про все свои сегодняшние злоключения. И про молоко, и про то, что родители не взяли его на ярмарку. И что он решил сбежать из дома и прибиться к балагану. Женщина слушала его с большим вниманием, и на её лице читалось негодование:

— Какие жестокие люди! У них нет сердца! Так огорчить ребёнка! И как можно загружать маленького мальчика таким количеством тяжёлой работы!

Потом она сказала, что живет здесь неподалёку, что у неё прекрасный дом, где есть такие чудеса, что ярмарочный балаган ни в какое сравнение с ними не идёт. Она всё ему покажет. А ещё подарит ему целую гору игрушек и сладостей. Он может остаться в её доме сколько захочет, хоть навсегда! У неё есть всё, чего только можно пожелать. Всё, кроме детей. А мальчика она полюбила, как только увидела, и будет счастлива, если он захочет быть её дорогим сынком.

От этих слов у Доминика кружилась голова и радостно билось сердце. Он будет жить в роскоши и богатстве, целыми днями развлекаться и навсегда позабудет про опостылевшие домашние дела. Когда родители будут приходить к нему и умолять вернуться, он и не посмотрит в их сторону! Пусть теперь плачут и сокрушаются.

За этими мыслями Доминик даже не заметил, что они подошли к дому, стоящему за кованой чугунной оградой. Тут он вспомнил, что в селе об этом доме говорили нехорошие вещи, и взрослые категорически воспрещали детям подходить к нему. Вспомнив это, Доминик остановился и взглянул на свою спутницу. И что удивительно: то ли он её вначале плохо рассмотрел, то ли она действительно изменилась, но только выглядела она теперь иначе, чем когда они повстречались. Во-первых, она стала красивее и моложе. Во-вторых, на ней уже была не обычная одежда из сукна домашней выделки, а переливающееся шелковое чёрное платье, отделанное тончайшими кружевами и вышивкой. И, наконец, обычная неприметная причёска незнакомки, спрятанная под чепцом, сменилась целым каскадом каштановых кудрей, свободно рассыпавшихся по плечам. Доминик замер от изумления, а дама обняла его за плечи и спросила:

— Ну, что же ты остановился, милый? Уж не слышал ли ты чего плохого о моём жилище? Не верь. Люди мне просто завидуют. Пойдём, и ты сам в этом убедишься.

И женщина крепко взяла мальчика за руку (он сказал — «вцепилась») и повлекла его за собой.

Высокие чугунные ворота сами распахнулись перед ними, а затем так же сами с лязгом затворились. Доминик с таким удивлением наблюдал за всеми этими чудесами, что перестал сопротивляться и покорно следовал за дамой.

Он никогда не был нигде, кроме своего села, поэтому особняк поразил его своими размерами. Дом был удивителен даже снаружи. Но то, что он увидел внутри, сразило его окончательно: блестящий узорный пол, мебель на резных ножках, ажурные занавески на высоких узких окнах, вазы и зеркала — всего невозможно было перечислить, а на разглядывание ушёл бы, наверное, не один год. Но главным было не это. Вся комната была заполнена игрушками! И какими! Не жалкими свистульками и тряпичными мячиками, а такими, которые невозможно было и вообразить. Конь-качалка под бархатным седлом и в золотой сбруе, казалось, только и ждал своего седоке, чтобы помчать его быстрее ветра. На низком столике лежали сабли, кинжалы, пики и щиты, маленькие, но совсем как настоящие. Трубы готовы были подать сигнал к бою, а барабаны играть походный марш. Сотни оловянных солдатиков всех родов войск выстроились для сражения. Маленькие пушки вдруг сами по себе выстрелили и рассыпали по полу орешки и конфеты. Отдельно сидели мягкие игрушки, от огромных, до крохотных. Здесь были всевозможные медведи, лисы, зайцы, собаки, кошки, да и такие звери, которых Доминик никогда в жизни не видел и не знал, как они называются.

— Это всё твоё, мой милый, — ласково сказала женщина и погладила мальчика по голове. И, несмотря на свой восторг, Доминик вдруг почувствовал, что это прикосновение ему неприятно. Но ощущение быстро забылось, когда дама сказала:

— Ни у кого из твоих друзей такого нет! Ты можешь играть здесь с утра до вечера, а когда эти игрушки наскучат, я подарю тебе новые. Но прежде, давай я тебя накормлю. Ты ведь голоден, верно?

И она повела его в другую комнату, где был уже накрыт стол. И чего здесь только не было! Просто глаза разбегались. Доминик хватал прямо руками то одно, то другое, надкусывал и не доедал, весь перемазался в подливке и креме. Но женщина не ругала его, не делала замечаний, а только улыбалась и подкладывала лакомые кусочки. Наконец, он наелся так, что в него больше ничего не влезало. Тут он вспомнил:

— Вы обещали, что покажете мне удивительное зрелище, получше балагана!

— А как же, помню. Но сперва я хочу познакомить тебе ещё с одним чудом. Пойдем.

Они вышли в сад и скоро оказались около водоёма, огороженного невысоким бордюром из белого камня.

— Смотри, — сказала женщина. — в этом пруду живёт волшебная рыбка. Она может выполнить заветное желание любого человека, стоит только её попросить. Посмотри-ка, где она, позови её.

Доминик склонился над водой и стал вглядываться в прозрачную глубину. Рыбки нигде не было. Вот тут-то это и случилось. Доминик вдруг свалился в пруд. Ему даже показалось, что его кто-то подтолкнул в спину. Но толкать было некому, ведь рядом была только женщина, которая подарила ему гору игрушек, накормила вкусными вещами и была с ним добра и ласкова. Она бы ни за что не стала его толкать. Видимо, он сам наклонился слишком низко и потерял равновесие. Беда была в том, что Доминик не умел плавать. Он закричал во всё горло:

— Тону! Спасите!

Но женщина стояла рядом и смеялась. Доминик кое-как добрался до бортика и хотел вцепиться в него, но тут с ужасом почувствовал, что рук у него больше нет. Да и ног, кажется, тоже.

Женщина, тем временем, отсмеялась и, вытирая слёзы, выступившие на её глазах от смеха, сказала:

— Прости, ты так смешно барахтался и звал на помощь! Забавное зрелище! Я забыла тебя предупредить, что пруд этот — волшебный. Всякий, кто в него упадёт, превращается в