Но Аврора ни на секунду не оставалась одна. Лукреция больше ни разу не засыпала, видно тот случай был исключением. Наоборот, она старалась не спускать с Авроры глаз, даже когда та просто бродила вокруг домика привратника.

Наконец Аврора поняла, что выбраться в сад она сможет только ночью, когда папа заснёт. Девочка знала, что он спит очень крепко, особенно с вечера, поэтому, если сильно не шуметь, её отлучки он не заметит.

Останавливало Аврору другое. Не то, чтобы она боялась темноты, но, согласитесь, пробираться через колючки и крапиву днём всё же легче, чем ночью. Да и место здесь мрачное и таинственное, поневоле приходили на ум разные страшные истории.

Была и ещё одна загвоздка — связку ключей папа на ночь клал к себе под матрас. Аврора как-то спросила, зачем он это делает, и отец ответил: «Так вернее». Аврора не поняла, что он имел в виду.

Оставалось окно. Аврора решилась. Когда уже совсем стемнело, она заглянула в комнату к папе и услышала его глубокое сонное дыхание. Затем она отправилась на кухню, на ощупь нашла в шкафу блюдо с булочками, которые Лукреция испекла только сегодня, и переложила половину выпечки в пакет. Надо надеяться, что Лукреция не обратит внимания на пропажу. В крайнем случае можно будет сказать, что булочки были просто восхитительные, и Аврора не удержалась и съела перед сном несколько штук. Лукреции очень нравилось, когда хвалили её стряпню, и Аврора надеялась, что её ложь прокатит.

Затем, одевшись как можно удобнее, Аврора с силой потянула оконный шпингалет вниз и створка со скрипом открылась. Девочка вдохнула свежий и прохладный ночной воздух и решительно перенесла ногу через подоконник.

8. Ночная встреча

Хорошо, что уже пару дней не было дождя. Всё же легче идти в темноте, когда под ногами не скользит раскисшая земля, а одежда не намокает от влажной травы.

Было очень тихо, если не считать монотонного стрекотания каких-то насекомых. Аврора подумала, что это могут быть полевые сверчки, о которых она читала в книжке.

Луна то и дело выглядывала из-за туч и освещала дорогу. Освещать-то, освещала, но в то же время отбрасывала от кустов какие-то неверные, колеблющиеся тени, казалось, что там, в неясном серебристом свете прячется кто-то ужасный, притаившийся и наблюдающий за каждым шагом Авроры. Когда колючая ветка цеплялась за одежду девочки, её сердце каждый раз готово было выпрыгнуть из груди: ветка казалась когтистой лапой какого-то ночного монстра. Аврора призналась себе, что она всё же очень, ну просто ужасно, боится темноты.

Ну вот, наконец-то, и пруд, сонный, тёмный. Сквозь листья водяных гиацинтов, кажущиеся сейчас почти чёрными, пробиваются лучики луны и оставляют на тёмной глади воды серебряные блики.

Авроре пришла в голову мысль: а что, если этот Левиафан спит сейчас где-нибудь на дне, и её героический поступок окажется бесполезным?

Она взяла палку, отгребла в сторону водяные растения, наклонилась над водой и крикнула:

— Эй, Левиафан, я пришла, давай, подплывай, у меня для тебя есть что-то вкусненькое!

Голос Авроры зазвучал так неожиданно громко в окружающей тишине, что она испугалась: вдруг её услышит не только водяное чудовище, но и папа. Ладно, папа ещё ничего, ну поругает немного. Но может ведь и ещё кто-то услышать. Кто-то страшный…

Он этих мыслей Авроре стало не по себе. Однако, несмотря на её крики, поверхность воды была совершенно спокойной.

Девочка взяла палку и стала колотить ею по поверхности воды: может быть, плеск чудище расслышит лучше, чем крик.

И верно, чёрная вода вспучилась и на её поверхность всплыла не менее чёрная голова с прилипшим на макушку кустиком водяного гиацинта. В неверном свете луны этот кустик выглядел как какой-то экзотический головной убор, может быть даже корона.

— Это ты? — вопросил маленький Левиафан.

Как будто к нему ходило много посетителей!

— Рора… — продолжил он.

— Не Рора, а Аврора! — перебила его девочка.

— Арора (ладно, пусть будет так, ему, наверное, трудно выговорить её имя), Арора, ты долго не приходила.

— Я же тебе в тот раз объяснила, что не могу приходить к тебе, когда захочу. Мне надо улизнуть незаметно. Ты ведь не хочешь, чтобы за мной проследили другие люди и узнали про тебя?

— Не хочу, — согласился Левиафан. — Госпожа Грандила сказала, что они могут меня убить. Ты нашла хозяйку?

— Нет, пока не нашла. Никто про неё ничего не знает. А мне не меньше тебя нужно узнать, куда она пропала. И про этот дом тоже. Он какой-то странный.

— Он очень красивый, особенно внутри. Это самое прекрасное из того, что я видел. Наверное, этот дом прекраснее даже королевского дворца!

— Ты был внутри? — изумилась Аврора.

— Один раз, в тот самый день. Госпожа Грандила обещала мне, что подарит кучу игрушек, конфет и пряников, что она мне покажет удивительное представление, что она будет любить меня как своего сына. Но тут случилось так, что я упал в воду…

— Ты что-то вспомнил? — разволновалась Аврора. — Расскажи всё по порядку!

— А ты мне поесть принесла? — стал торговаться Левиафан. — Я голодный, пока не поем, не буду рассказывать!

— Ешь! — и Аврора стала скармливать огромному существу булочки, которые казались особенно маленькими по сравнению с едоком. Они одна за другой исчезали во рту у Левиафана, как будто их всасывал мощный пылесос. Естественно, очень скоро они закончились.

— Мало принесла… — разочаровано пробулькал Левиафан.

— Больше не могла, — твёрдо сказала Аврора. — Если бы взяла больше, меня обязательно спросили бы, куда же подевались булочки? И стали бы всё от меня прятать. Ты этого хочешь? Потерпи немного. Вот если станешь снова мальчиком, то будешь есть всё, что только захочешь.

— Ты думаешь, что я снова могу стать мальчиком? — спросил Левиафан. — Госпожа Грандила мне сказала, что я могу стать только огромным Левиафаном, плавать по морям и океанам и владеть всем, что в них есть. Знаешь, — проговорил он, воодушевляясь, — я стану таким огромным, что легко буду перекусывать пополам любой, даже самый большой корабль!

— Зачем? — поразилась Аврора.

— Потому что я буду самым могучим и самым главным в море! Все будут меня бояться! Так говорила госпожа Грандила!

— Что за ерунду она тебе говорила! На кораблях плавают люди, такие как я, как твои родные, друзья и соседи, каким был ты сам! А ты хочешь разрушать корабли и топить людей? Зачем? Что они тебе сделали?

Левиафан молчал. Ему не приходило в голову, что раскусывать пополам корабли и губить людей — это не весело и