цели и доводить свои дела до конца. Любого рода неопределенность пугала ее, не давала покоя до тех пор, пока ее не заменяла ясность и четкость.

— Время покажет. — улыбнулся учитель.

— Если так, то получается, я зря сюда поступила? — Джаннет старалась не зависеть от мнения посторонних людей, но учителя для нее были особенными личностями, которых она возводила на пьедестал в своей душе; в слова которых она старалась вникать всем своим разумом.

— Ничего на свете не происходит просто так. — задумчиво произнес лектор, разглядывая голые ветви тополиного дерева, растущего прямо над скамейкой. Летом, в дневные часы его длинная и узкая тень будет как нельзя кстати сидящим на этой скамейке. — Всему есть причина и объяснение. Знания, полученные здесь, должны очень пригодиться вам в будущем.

Девушка перевела взгляд на заснеженный газон, желая не думать о словах профессора. Мелкие снежинки покоились на этом зеленом ковре, словно утренняя роса вдруг замерзла и перестала быть прозрачной, превратившись в мельчайшие белые жемчужины. Но неожиданные слова, похожие на загадочные пророчества заставили Джаннет невольно поежиться.

— Холодно, — сказала она, желая скрыть то, что поежилась вовсе не от холода. — Не могу понять, как дети могут часами валяться в снегу? В детстве зимой я на ночь загадывала желание, чтобы, проснувшись утром, выглянуть в окно и увидеть, что во дворе все белым-бело.

Преподаватель поглубже втянул дряблую шею в теплый шарф, всем видом выражая недовольство по поводу своего чувствительного к погоде возраста. Было видно, что в молодости он вовсе не боялся холодов.

— Мы забываем детство и связанные с ним ощущения, потому что, взрослея, мы становимся людьми. — задумчиво промурлыкал он.

Джаннет в изумлении приподняла бровь. «Кажется слишком много странных заявлений от старого учителя за один день», — подумала она. Девушка раньше никогда не замечала за Иосифом Львовичем странностей, хотя он же учитель философии… может, он просто своеобразно представляет мир.

— И кто же тогда дети, если, повзрослев, они становятся людьми? — осторожно спросила она.

Старик мягко засмеялся и мечтательно ответил:

— Ангелы… Дети видят снег и думают, что это облака малюсенькими кусочками спустились на землю, и она стала похожей на их прежнюю обитель — небеса.

Два друга, работающие в одном отделе банка Prime засиделись дольше обычного. Нужно было привести в порядок большое количество новых документов на этот недавно начавшийся год.

— Сейчас я мог бы съесть даже ту подгоревшую яичницу, которой ты меня угостил в прошлые выходные! — воскликнул Эльшад, грузный молодой мужчина лет тридцати. Вид у него был крайне усталый, и ему приходилось постоянно массировать затекающую шею. От голода и напряжения у него ныл затылок.

— Если я правильно помню твои слова, жена у тебя прекрасно готовит. — ответил Саид, вкладывая очередные бумаги в одну из многочисленных папок, обитавших в отделе. — Иди домой. От меня приглашения не жди, сам знаешь, я давно дома не ужинаю.

— Был бы ты женат, каждый день бы бежал домой. Даже пересоленный ужин бы с удовольствием съедал. — с этими словами Эльшад погладил себя по животу, который завел заунывную песню о тоске по еде, и продолжил разбирать бумаги, которые, казалось, никогда не закончатся.

Саид горько усмехнулся. Каждое его движение, каждый жест казались людям особенными, загадочными, притягивающими. Вот и эта тихая усмешка отвлекла внимание друга от бумаг.

— Я не собираюсь создавать семью. — холодно произнес Саид.

— Сегодня, как закончим с документацией, едем к нам. — решительно ответил Эльшад на это печальное заявление.

Отмахнувшись рукой, он желал показать, что отметает всякие возражения:

— Поужинаем, и ты поймешь, что голод затуманил твой мозг, и ты несешь полную чушь.

— Я не хочу доставлять вам неудобства. К тому же у меня сегодня дела. — Саид начал открывать и закрывать шкафы и тумбочки, делая вид, что что-то ищет.

— Меня ты не проведешь. Торчишь здесь ночи напролет, не выходишь даже во время обеда. Трудоголиком быть можно, но не до самоубийства же. Посмотри, какой усталый у тебя вид. Ты даже в глаза девушкам не смотришь, не то что… хм… Это не правильно избегать всяческого общения. Едем к нам, и никакие протесты не принимаются!

К вечеру оба друга стояли на пороге квартиры Эльшада. Дверь открыла высокая молодая женщина.

— Это моя жена — Наида. — сказал Эльшад и поцеловал женщину в ухо.

— Добрый вечер. — промолвил Саид. По привычке, которая появилась у него с недавних пор, он не взглянул в лицо женщине. Снимая туфли, Саид обратил внимание на то, что у жены друга достаточно длинные ноги, отчего он предположил, что она такая же высокая, как и Эльшад. Наида не отличалась сильной худобой, но учитывая не совсем «изящный» вес ее супруга, Наида выглядела довольно стройной.

«Что за абсурдные опасения? Она жена моего друга, и я знаю, что любит его». Саид поднял взгляд на лицо женщины. Первое, что бросилось в глаза — ее слишком большие губы, потом — черные глаза, которые смотрели на него не отрываясь. «Только ни это». — подумал Саид.

— Метко стреляешь. — грустно сказала длинноволосая девушка амуру, оторвав кусок ватного облака, медленно пролетавшего мимо, и подбросив его лететь выше.

Окруженные розовым рассветом, они сидели на слоистом облаке в десятки раз длинее этого пролетевшего мимо комочка.

— А как может быть иначе, я самый секретный из вас. А секретные агенты, ну то есть ангелы, должны уметь попадать в цель с первого раза! — гордо сказал малыш и откинул золотистые кудри со лба, выпучив вперед живот, вместо предполагаемой широкой и накаченной груди.

— Как это — «секретный»? Новые словечки из тебя выскакивают, Купи. — радостно заметила девушка, с интересом разглядывая ребенка.

— Ну, ведь я знаю, что случится, если пульну в кого угодно.

— Это не настоящая любовь, если за них принимаешь решение ты. — ответила девушка и продолжила разглядывать причудливые облака.

— Да. Настоящая — это когда люди сами влюбляются. Но это бывает не так часто, как хотелось бы. — вздохнул малыш и принялся натягивать тетиву в поисках очередной цели. — Я хотя бы помогаю им обратить внимание друг на друга. Скольким я помог заметить свою вторую половинку! К тому же, не забывай: мое дело — малыши! Мне важнее их пристроить, чем ждать, пока эти «взросляки» нагуляются по миру.

Когда Саид сел за щедро накрытый ужином стол в доме своего друга, в комнату вбежала маленькая дочь Эльшада.

— Это счастье моей жизни! — радостно воскликнул молодой отец. — Ника, подойди, поздоровайся с дядей Саидом.

Девочка смутилась, увидев в доме незнакомого человека. На некоторое время она замялась, стоя недалеко от