Руки и лицо Кристиана покрывал ровный загар. Очевидно, род его занятий требовал все время находиться на открытом воздухе.

— Желаю вам хорошего дня. — Молодой человек повернулся и стремительно вышел из зала — полы его плаща взметнулись вверх, словно драконьи крылья.

— Значит, он помогает твоему отцу? — переспросила Кассандра. — Странно, что мы раньше не встречались.

— Кристиан служил его другу, но тот был ранен и всего лишился, — объяснила Мадалена. — Отец решил взять его к себе. Он занимается счетами или чем-то в этом роде. — Она помолчала. — А еще он, кажется, помогает синьору Дюбуа.

Синьор Дюбуа был тем самым французом, что переманил бывшую камеристку Кассандры. Интересно, знаком ли Кристиан с Феличианой. Судя по всему, он из торгового сословия, а стало быть, не должен заводить дружбу с прислугой, однако любая женщина может понравиться мужчине, особенно такая красотка, как старшая сестра Сиены.

Кассандра и Мада спустились во внутренний двор, где под сенью двух склоненных херувимов разместился мраморный стол, покрытый зеленой с золотом тканью. На столе лежала открытая тетрадь в кожаном переплете. Были приготовлены перо и чернильница.

Мадалена подобрала пышные юбки и уселась на скамью. Узкий лиф и пышные фижмы делали ее фигуру необычайно стройной и соблазнительной.

Слуга в зеленой с золотом — родовых цветов Рамбальдо — ливрее принес вино, хлеб, оставшееся от обеда холодное мясо и медовые пышки.

Кассандра разглядывала на свет свой бокал, любуясь работой стеклодува. На тонком стекле резвились гибкие пышнохвостые русалки. Такая красота, несомненно, появилась на свет в Мурано, мировой стекольной столице. Девушка почувствовала укол зависти. Ее подруга жила в окружении удивительных, поистине роскошных вещей.

Слушая беззаботную болтовню Мады, Кассандра думала о собственном замужестве. В последнее время Агнесса все чаще заводила разговор о предстоящей свадьбе. Если бы почтенной синьоре удалось настоять на своем, торжество вышло бы не намного веселее вчерашних похорон.

— И все же я остаюсь при своем мнении, — заявила Кассандра. — Вас с Марко вполне достаточно для того, чтобы создать атмосферу великолепия.

Мадалена рассмеялась:

— Я. Марко. Сотни гостей. Головокружительное платье. Незабываемый свадебный пирог. Музыка. Цветы. Блеск драгоценностей. — Она постучала по столу полированными ноготками. — Кстати о драгоценностях. С чего это тебе вздумалось явиться ко мне с голой шеей?

Кассандра вспомнила о своих поспешных сборах. Мадалена всегда замечала чужие драгоценности. Или их отсутствие.

— К этому платью ничего не подошло.

Мада кивнула.

— Попроси Агнессу, пусть купит тебе новые серьги. Твои вышли из моды тысячу лет назад. — Не дожидаясь ответа, она обмакнула перо в чернильницу и принялась составлять список. — Так, посмотрим. Хрустальные бокалы. Водяные часы из большого зала. Салфетки с дельфинами. Их мама вышивала.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась Кассандра, глядя, как Мадалена старательно выводит слова.

— Составляю список приданого. Отец сказал, могу взять с собой во дворец Марко все, что захочу.

Мать Мадалены умерла, рожая ее младшего брата, который не прожил на свете и двух недель. Мадалене тогда было десять. С тех пор синьор Рамбальдо берег свою обожаемую дочку как зеницу ока, баловал и выполнял все ее прихоти.

— Подумать только, через две недели ты выйдешь замуж, — проговорила Кассандра, через силу улыбнувшись. Ей стало грустно: Ливианы больше нет, Мада вот-вот соединится со своим Марко, и она останется совсем одна.

Мадалена надула губки.

— Если бы не отец с его дурацкими важными делами, мы обвенчались бы еще несколько месяцев назад. Но он был слишком занят, возмещая потери от последней войны.

О нескончаемой войне с османами Кассандра знала лишь в общих чертах. Главные события разворачивались не на суше, а в водах Средиземного моря. По большому счету, жить на Сан-Доменико, крохотном клочке земли, который едва ли кто-нибудь пожелал бы захватить, было не так уж плохо. Их островку было нечем заинтересовать неприятеля.

Мадалена лукаво улыбнулась:

— Я тебе рассказывала, что на прошлой неделе устроил Марко?

Кассандра покачала головой.

— Так вот, — неторопливо начала Мада, придвинувшись поближе к подруге. — У отца, как всегда, были дела в городе. А я, видишь ли, не могу просто позвать к нам Марко, слуги непременно проболтаются.

— И что же ты сделала? — спросила Кассандра, поправляя выбившийся из-под шляпки локон.

Мадалена понизила голос почти до шепота:

— Я ничего не делала. Марко сам все устроил. Забрался в мою комнату по виноградным стеблям. Просто чудо, что он не свалился. — Девушка мечтательно улыбнулась. — Я проснулась посреди ночи. Сама не знаю, отчего. Просто проснулась. И увидела, что Марко сидит у моего изголовья. — Мадалена хихикнула. — Сначала я была в ярости, он до смерти меня напугал.

Кассандра не верила своим ушам. А что было бы, если бы в ее собственной спальне оказался молодой человек? Например, художник по имени Фалько. Синеглазый. Улыбчивый. Девушка отогнала непрошеное видение и поторопила подругу:

— И что дальше?

Мада выдержала эффектную паузу и продолжила:

— Он сел ко мне на кровать и обнял меня. И мы целовались до самого рассвета.

— Как можно, Мадалена Рамбальдо! Под отчим кровом! — изобразила возмущение Кассандра.

Мадалена снова рассмеялась.

— Марко едва успел сбежать с первыми лучами солнца, когда слуги уже начали вставать. Еще немного, и его бы застали.

Из-за колонны вышел садовник, суровый на вид старик с бадьей, до краев наполненной водой. Не обращая внимания на девушек, он принялся поливать розовые кусты, на которых вот-вот должны были завязаться первые бутоны. Подруги склонились друг к другу, словно заговорщицы, и дружно расхохотались.

— В общем, на прошлой неделе я не зря ходила на исповедь, — резюмировала Мадалена. — Кажется, мне удалось вогнать священника в краску.

Кассандра сделала глоток из своего бокала: вино оказалось терпким и сладким. Интересно, каково это — целоваться с кем-нибудь всю ночь напролет? Стоило девушке об этом подумать, как перед ее внутренним взором немедленно возник наглец Фалько, вогнав в краску ее саму.

Кассандре вдруг до отчаяния захотелось рассказать Мадалене обо всем: о встрече на кладбище, мертвой куртизанке, об убийце, скрывшемся в ночи. О страхе и о чем-то еще, неведомом и волнующем, что успело поселиться в ее душе. Тайна жгла и тяготила. Ее нужно было хоть с кем-то разделить.

— В день свадьбы… — начала Мадалена, — ты ведь все время будешь рядом, правда? На всякий случай.

Если бы Кассандра не знала свою подругу с детства, она могла бы поклясться, что та боится.