бы, чтобы она меня порезала на куски, обложила луком и залила бы меня растительным маслом, пока ты на работе делаешь из вредного и сладкого «говна» — конфетки.

— Можешь расслабиться, нет у меня жены, — успокоил водоплавающего параноика, Аркадий Вениаминович, голосом человека, делающего большое одолжение.

— А чего так? Тоже рано ещё? — язвительно предсказала ответ неухоженного увальня, селёдка, припомнив его недавнюю реплику про детей, и оценивающе окинула его взглядом с ног до головы.

— Да нет. Тут другая причина, — тяжело вздохнув, подвесил в воздухе интригу, Аркадий Вениаминович и, выдержав мхатовскую паузу, продолжил говорить, перевоплотившись в драматического актёра сельского самодеятельного театра. — Меня всю жизнь преследует ревнивая особа, которая не подпускает ко мне ни одну бабу. А зовут эту особу ВОДКА, — с горечью произнёс имя своей «преследовательницы» проспиртованный холостяк и, обречённо посмотрев на этикетку преданно стоявшей возле него бутылки, пессимистично прочитал её «имя»: — «Особая русская водка».

— Но ведь она же тебя не с самого детства преследовала? — справедливо заметила сочувствующая безвольному человеку, рыба, намекая на то, что у него, наверняка, был шанс построить полноценные отношения с какой-нибудь девушкой и жениться на ней до того, как свалиться в «синюю яму».

— Да, ты права, — нехотя согласился с чешуйчатым «экстрасенсом», Аркадий Вениаминович и, схватив со столешницы бутылку, «засосал» её прямо в горлышко. После продолжительного «поцелуя» он поставил бутылку обратно и, морщась, прокряхтел: — Был у меня до водки ещё один горький опыт отношений. Правда, отношений с прекрасным полом, а не с прекрасным напитком. Звали мою первую любовь Надежда. На-а-а-аденька! Ангел с голубыми, как небо, глазами и беленькими, как водка, волосами. Я безумно её любил. А вот она меня нет. Я обещал бросить к её ногам весь мир, если она согласится стать моей, а она в этом сильно сомневалась и всякий раз уклонялась от близости. Когда моё терпение лопнуло, я предложил ей проверить серьёзность моих намерений и испытать меня на деле. К моему удивлению она согласилась. Она сказала, что если я три раза перенесу её на руках через Медовый мост, три раза покружу её на каждом берегу и закончу этот ритуальный цикл на берегу Кнайпхофа, так и не опустив её с рук, то она будет любить меня вечно и отдастся мне в тот же день. Я слышал об этом красивом древнем поверье из истории нашего города и, посчитав его пророческим, с радостью согласился. К тому же, меня подкупил её адекватный подход к моему предложению. Ведь она же не стала просить меня достать с неба звезду, а дала вполне осуществимое задание, предоставив мне реальный шанс стать самым счастливым человеком в мире.

В назначенный день и час мы встретились на Медовом мосту, я подхватил её на руки и вприпрыжку помчался к противоположному берегу, чтобы, как можно скорее, овладеть самым ценным и самым приятным трофеем, существующем на Земле. Однако метров через двадцать я перешёл на шаг, затем на медленный шаг, а потом, роняя от обиды слёзы, стоя на коленях, я почувствовал, как из моих рук медленно ускользает Наденька, а вместе с ней и НАДЕЖДА на победу в этом испытании.

Поднявшись на ноги, Надя расправила на себе слегка примятое мной платье и, эффектно отбросив назад длинные распущенные волосы, гордо произнесла: «Я знала, что тебе меня не потянуть. Но не хотела тебя этим обижать, а хотела, чтобы ты сам в этом убедился. Прощай, мой РЫЦАРЬ ПЕЧАЛЬНОГО ОБРАЗА, и поищи себе девушку по силам».

Я был раздавлен, унижен, опустошён и уничтожен этим прекрасным, нежным и сладким, как воздушное безе, созданием. Даже после того, как моя мечта, цокая каблучками по мостовой, навсегда ушла из моей жизни, я, совершенно обессиленный, продолжал стоять на коленях и тихонько хныкать. Никому не было до меня никакого дела. Прохожие шли мимо, не обращая на меня внимания. Той единственной, которой удалось утешить меня в тот день, стала ВОДКА. Я познакомился с ней через час после того, как потерял Надежду, и крепко дружу с ней, по сей день.

— А мама? — тихонько спросила расчувствовавшаяся этой трогательной историей, рыба. — Разве мама тебя не пыталась утешить?

— Мама работала допоздна и, когда она пришла домой, я уже был «в говно». А вот у отца в этот день был выходной, но говорить с ним на эту тему я постеснялся.

— Ну и зря! — шлёпнула от досады плавником по воде селёдка. — Отец, скорее всего, вызвал бы тебе на дом проститутку, и ты через час забыл бы о своей Наденьке как о дурном сне. И был бы ты сейчас не неопрятным алкоголиком, а ухоженным ловеласом, разбивающим своей «кувалдой» хрупкие женские сердца. Вот так вот люди себе судьбу и ломают собственноручно…

— А у рыб не так? — спросил Аркадий Вениаминович, закуривая очередную сигарету.

— Конечно, нет. У нас в морском царстве свободные отношения, и все спариваются с тем, с кем хотят, без всяких испытаний и обязательств, — похвасталась селёдка подводными нравами и, на секунду задумавшись, добавила: — Хотя, у нас, по-моему, пингвины являются приверженцами верных отношений и дельфины. Причём, как мне кажется, пингвины хранят верность своему партнёру всю жизнь по причине своей глупости, а дельфины наоборот — потому что слишком умные.

— А Русалки? — живо поинтересовался Аркадий Вениаминович, и его глаза похотливо заблестели.

— Ну-у, там два варианта, — настороженно произнесла селёдка, понимая, к чему клонит её собеседник. — Если хочешь, как дельфин, одну партнёршу на всю жизнь, то выбираешь себе целомудренную Русалку, женишься на ней и хранишь ей верность, точно так же как и она тебе. Но если изменишь ей, то болтаться тебе, по морскому закону, на большом и остром крюке, или быть разрубленному на части винтом большого корабля. Но это уж, как суд решит. А если хочешь (традиционных под водой) свободных отношений, то спариваешься с любой нецеломудренной свободной Русалкой, а то и с несколькими одновременно, без всяких обязательств. И что важно, не неся за появившееся впоследствии потомство никакой ответственности.

— И ты решила, что из этих двух вариантов я предпочту первый? Коли предлагала жениться на одной из дочерей Морского царя? — как бы с укором спросил Аркадий Вениаминович, строго нахмурив брови.

— Ну, во-первых, это не я так решила, а ты сам меня просил женить тебя на царской дочери. Разве не так? — быстро сняла с себя все обвинения рыба, не желая становиться в этой ситуации «козой отпущения». — А во-вторых, если тебе по душе свободные отношения, то женись на НЕцеломудренной Русалке и открыто устраивай групповые