Демосфен вселился! — восхитилась обалдевшая рыба вдруг неожиданно проявившимся у нетрезвого собеседника талантом связно говорить.

— Сам в шоке, — не меньше селёдки удивился наличию у него этого дара, Аркадий Вениаминович, внимательно осматривая своё тело в поисках возможно образовавшейся у него чешуи. — У меня такое ощущение, будто я, где-то в глубине души, уже начал превращаться в рыбу.

— Ну, так не сдерживай себя, — начала «лить воду на мельницу», перемалывающую последние сомнения нерешительного выпивохи, селёдка, видя, что «клиент» почти готов отправиться с ней в увлекательное морское путешествие. — Отдайся, как говорится, зову природы и начни новую жизнь с «чистого листа». А старую выбрось из своего сердца как затасканную до дыр шерстяную кофту, давно переставшую тебя греть.

— Не могу, — отрицательно замотал головой из стороны в сторону, Аркадий Вениаминович. — Она до сих пор пахнет Наденькой…

— Чего ты врёшь? — фыркнула раздражённая рыба. — Твоя «кофта» не может пахнуть Наденькой, коли эта вертихвостка к тебе ни разу не притрагивалась.

— Мы, ведь, образно говорим, — начал было виновато оправдываться, Аркадий Вениаминович, но селёдка его грубо перебила:

— Ладно, дрочила, не хнычь. Уговорим мы Морского царя утопить твою зазнобу. Но потом пеняй на себя, ежели она тебе и под водой откажет.

— Не откажет, — засиял от радости влюблённый дурачок, услышав от селёдки самые тёплые и возвращающие его к жизни слова. — В подводном мире я буду завидным женихом. И что самое главное — РЕДКИМ. Конкуренция-то под водой не та, что на земле. Кто там может стать мне альтернативой? Карась? Осьминог? Дельфин?

— А Емеля с Садко? — хитро прищурившись, припомнила забывчивому собеседнику селёдка о его «земляках», уже давно обосновавшихся в подводном мире.

— У этих уже есть свои Царевны, — сразу «отмёл» в сторону названных конкурентов в борьбе за сердце Наденьки окрылённый жених и уверенно помахал кистью руки в воздухе, имитируя «метение веником».

— А Морской царь? Он у нас ещё тот бабник, — не унималась селёдка, вынув из памяти главного соперника пузатого «Ромео». — И если ты говоришь, что Надька твоя красавица неписаная, то царь может на неё и запасть…

— Да-а-а, Морской царь, это серьёзная угроза, — почёсывая затылок, вслух выразил своё опасение, Аркадий Вениаминович и, замолчав на пару секунд, звонко щёлкнул пальцами. — А я с ним договорюсь «по-мужски». И прежде, чем он устроит кораблекрушение, возьму с него честное царское слово о том, что он никогда не посмотрит в сторону моей возлюбленной. А иначе я откажусь от этой затеи, соглашусь на твой вариант с полной потерей памяти, после чего заживу беспечной и приятной подводной жизнью в объятиях ласковых осьминожек, нежных медуз и страстных Русалок.

— Давно пора! Не знаю, чего ты «телишься»? — поддержала мудрое решение пьяного собеседника селёдка, бойко стукнув по бортику ванны боковым плавником. — Ведёшь себя как конченый онанист-садомазохист, который причиняет себе боль не ради удовольствия, а ради душевных страданий. Не забывай, — погрозила селёдка Аркадию Вениаминовичу тем же боковым плавником. — Счастье каждого находится в его же собственных руках. А точнее — в плавниках. Поэтому, ДЕЙСТВУЙ, а не хнычь. Удача любит смелых.

— Да, — решительно произнёс Аркадий Вениаминович и, шлёпнув себя по коленкам, шустро поднялся с корзины с грязным бельём на ноги.

В тот же момент в его телефоне громко зазвучали фанфары, подчёркивая всю помпезность этой ситуации.

— Кто-то звонит, — объяснил напуганной рыбе, Аркадий Вениаминович, причину резко зазвучавшей музыки и, взяв со столешницы стиральной машины телефон в руку, вышел из ванной комнаты.

ГЛАВА 9

Несмотря на то, что Аркадий Вениаминович вышел из ванной комнаты вместе с телефоном, в голове селёдки продолжали громко звучать эти злополучные фанфары, сильно напоминающие ей сигнал к отступлению, звучавший обычно во время боевых действий.

Она проклинала чёрта, который дёрнул того человека, который позвонил её спасителю в самый неподходящий момент. В момент её долгожданного триумфа, с последующим после него непременным помилованием её души и тела. Но как будто кому-то очень сильно не хотелось отпускать этого никчёмного выпивоху под воду, и своим звонком этот некто пытается удержать этого человека на земле.

— А вдруг это она? — ахнув, подумала про себя побледневшая рыба, и её глаза обречённо помутнели. — А вдруг это звонит ему, его Надя? Если это так, то этим звонком она перерезала ту тонкую ниточку, на которой висела моя судьба, и теперь я безнадёжно «плыву» прямо в ад…

Селёдка уже представила, как она, рухнув с высоты почти достигнутого ею рая в стоявший на огне адский котёл, начнёт заживо в нём жариться… Как черти, стоявшие вокруг котла, начнут своими вилами переворачивать её с боку на бок, чтобы она лучше прожарилась… Как в аду сильно завоняет рыбой и её бесплодными грехами…

Она собиралась было представить уже самое страшное, но двери в ванную комнату отворились, и в проходе появился Аркадий Вениаминович в немного помятом деловом костюме, который он надевал лишь однажды на собственный юбилей, белой рубашке и галстуке-«селёдке».

— С кондитерской фабрики звонили. Спрашивали: почему на работу не вышел. Грозились уволить, если «осёл» не выйдет в ближайшее время на работу и не начнёт бегать по кругу за их «морковкой». Идиоты, — усмехаясь, сообщил Аркадий Вениаминович находящейся в полуобморочном состоянии селёдке о том, кто и зачем ему звонил. И, залпом допив из бутылки остатки водки, с радостным трепетом в голосе, предвкушая скорую встречу с возлюбленной, трясясь от приятного волнения, обратился к своей благодетельнице: — Ну что, пойдём топиться?

— Айда, — со сдержанной (чтобы не сглазить) радостью согласилась с хозяином её временного пристанища, вновь обретшая надежду на спасение, рыба, и кивнула головой в сторону моря. — Куда пойдём? На пристань?

— На Медовый мост, — торжественно объявил Аркадий Вениаминович и, бережно вытащив из ванны селёдку, направился с ней навстречу своей новой и счастливой жизни…

ноябрь 2020 года