надежда. — Так он был у вас? Давно? Когда он съехал? Он сказал, куда отправился?

— А! — вдруг затряс в воздухе пальцем Тодд. — Припоминаю! Кажется, он что-то говорил о том, что намерен вернуться сюда через пару дней. Проклятая память. Плохая память на имена… Но теперь я определенно вспомнил. Да, так и есть. Через пару дней.

— Почему же его до сих пор нет? — встревоженно спросила Алисия. — Он ведь не сегодня покинул эту таверну? В противном случае, вы бы сразу вспомнили о нем.

— Верно, — Тодд почесал могучей пятерней блестящую макушку.

— Три дня назад, — нараспев ответила Майя. — Всего три дня назад. Уверена, он скоро вернется. Он мне показался человеком слова. И способным постоять за себя…

Пока я наблюдал за Майей, во мне играли противоречивые чувства, о которых мне даже не хочется думать. Нет, ни в коем случае я никогда бы не стал заигрывать с другой и предавать Алисию, но… Майя была ярким цветком посреди безжизненной топи. С другой стороны, было в ней все-таки что-то отталкивающее.

Нет, я не хотел о ней думать. И переключился на Тодда.

— Я буду вам платить за одни сутки вперед каждое последующее утро до тех пор, пока мы не съедем. Идет?

— Вот что я скажу вам, — ответил Тодд. — Три монеты в сутки в любое время. Но если же вы почтите нашу семью хорошеньким представлением, плата упадет до двух монет в сутки! Ведь вы артисты? Ну как, по рукам?

— Это щедрое предложения, Тодд, — с почтением произнес я. — Только не сегодня. Мы жутко устали с дороги. Завтра, идет? И с нас две монеты.

— Ваша комната на втором этаже, — слегка поклонился Тодд, приняв плату. — В конце коридора дверь направо. И не мешайте малышу Рикки… Он очень болен, — повторил он, выдержав маленькую паузу.

Я чувствовал, как Майя провожала нас взглядом, когда мы выходили на улицу за своим скарбом, но не поддался желанию обернуться. Также я слышал, как Тодд крикнул мне вслед, чтобы я отвел Рогзи к коновязи позади таверны.

Через несколько минут мы с Алисией внесли свои сумки со сменной одеждой и личными вещами в таверну. Проходя по коридору, я на миг остановился и краем глаза подглядел в полураскрытую дверь комнаты Рикки. Парень лежал в кровати повернутый лицом к двери и, по-видимому, спал, укрытый почти до самых глаз одеялом. Его лоб был мокрым от пота, а дыхание свистящим и прерывистым. Запах из комнаты шел смрадный. Кажется, там давно не проветривали.

Мы с женой зашли в свою комнату и бросили вещи на пол. Алисия плюхнулась в продавленное кресло у окна и с облегчением откинулась на спинку. Кажется, спустя пару минут она даже задремала. Я присел на широкую кровать и устало прикрыл глаза. Голова слегка закружилась, как будто я выпил бокал вина в каком-нибудь кабаке. Я чувствовал, что тоже проваливаюсь в дремоту, когда меня вернули к реальности шаги в коридоре.

Я разлепил веки и увидел женщину лет сорока. На ней было надето черное платье с грязно-белым ажурным фартуком, а на голове чепчик. Почти такой же, как на моей Алисии. В руках у нее было постельное белье и кувшин с водой. Она очень тихо прошагала в комнату, потупив глаза, и положила вещи на маленький столик у окна.

— Вы справитесь с этим сами, сэр? — робко спросила она, не поднимая на меня глаз.

— Конечно, благодарю. Меня зовут Ларри, а это моя жена Алисия. Она устала с дороги, так что…

— Простите, но мой хозяин не велел знакомиться с постояльцами и, тем более, говорить с ними о сторонних темах, не касающихся прислуживания здесь, в таверне. Прошу еще раз простить меня, сэр.

— Хозяин? О-о! Я подумал вы… — мне было неловко оттого, что принял эту женщину, возможно, за мать Майи или мачеху…

— Что-нибудь еще, сэр?

— Да, во сколько у вас принято ужинать?

— В шесть часов вечера, сэр. На нижнем этаже, сэр.

— Как ваше имя? Не бойтесь, я не расскажу об этом Тодду и при нем ни в коем случае не буду окликать вас.

Она мялась на месте.

— Ну же, смелее, — сказал я добродушно.

— Оливия, сэр. Только… — в этот момент она подняла на меня печальные глаза.

В них мне почудилась глубочайшая тоска, но я вмиг проглотил в себе желание задать ей еще несколько вопросов, потому как заметил на ее шее тесемку. Точно такое же плетение было у кулона, что носил мой брат!

— Оливия, — встревоженно шепнул я. — Откуда у вас это? — я указал пальцем на тесьму.

— Хозяин подарил мне.

— Что это за вещь? Это амулет орехового листа из камня? Он песочного цвета с небольшим сколом внизу, так ведь?

— Верно, сэр. А вам знакома эта вещь? — она мягко прижала руку к груди, как будто боялась, что я отберу у нее кулон.

— Да, она принадлежит моему брату. Он отдал ее вам? Почему? Вы знаете, где Джим?

Она хотела только что-то сказать, как на лестнице послышались тяжелые шаги.

— Эй! Долго ты еще будешь копаться там? — громыхал Тодд, оглашая криком пространство. — Живо спускайся вниз и помоги мне на кухне!

Оливия испуганно выскочила наружу, так и не договорив то, что я хотел бы от нее услышать. Я чуть не завыл от досады. Толкнув дремлющую Алисию, я тут же рассказал ей о кулоне. Она меня успокоила, рассудив, что мы найдем время поговорить с Оливией. Возможно, вечером.

К шести часам мы спустились вниз. Свечи все так же монотонно колыхали своими огоньками, заставляя тени плясать на стенах, как мы с Алисией — своих кукол внутри деревянных декораций. На столах уже стояли тарелки с хлебом, сыром, зеленью и сочным мясом слабой прожарки. Я понял это по розовому соку на дне тарелки. А еще я понял, как сильно проголодался. Однако, усевшись за один из столов, мы не накинулись на угощение. Мы были одни на этаже, и начинать трапезу, не дождавшись остальных, было бы эгоистично с нашей стороны.

Через минуту мы услышали шарканье на втором этаже и глухой стук в такт шагам. Вспомнив слова Тодда, стало ясно. Это спускался мистер Бломб, стуча своей тростью. При свете свечей мы наконец рассмотрели его. Это был человек в возрасте, но еще не старый, хотя и с копной густых седых волос. Он был одет в приталенный пиджак, светлую рубашку и свободные темные брюки. В руках у него, действительно, была трость с загнутой ручкой. Он старался держаться прямо при ходьбе, но слабеющие суставы безжалостно клонили его на правую сторону. Чтобы предотвратить этот изъян в