тебя, а ты не ответила.

— Я не слышала, — я повернула голову в сторону. — И вот так ты обычно делаешь, если тебе не отвечают? Хватаешь их из-за…

— Я не хватал тебя.

— Прямо сейчас ты позади меня, — сказала я, раздражённая от того, что он вывел меня из строя так быстро. — Может, отпустишь?

— Не знаю, — повисла пауза. — Ты не попытаешься снова ударить меня? Пнуть меня?

— Нет, если ты не попытаешься снова меня схватить, — бросила я в ответ.

Сердце запнулось на минутку, и затем руки вокруг меня опустились. Я рванула вперёд, словно на ногах были пружины, преодолев несколько футов между нами, прежде чем развернулась. Света от луны было достаточно, чтобы рассмотреть его.

— Святое дерьмо, — прошептала я, снова отступая.

Это был он.

Тот самый красивый блондин-Страж.

Зейн.

Он наклонил голову.

— Ты… человек.

Да. Что-то типа того.

— Ожидал кого-то другого?

— Да-дааа, — протянул он, а затем остановился, прежде чем продолжить, будто бы подбирал слова. — Особенно учитывая, где мы.

Довольно редко люди жили в общинах Стражей, так что меня не удивило, что он был поражен.

— Только если, — сказал он, делая осторожный шаг ко мне, — тебя здесь не должно быть.

Я напряглась.

— Я должна здесь быть.

— Точно так же, как должна была быть за занавеской в Большом Зале и подслушивать?

Вот проклятье.

— Я живу здесь, — сказала я, вместо ответа на его вопрос.

Слава Богу, большая часть его лица была скрыта в тени, и я могла говорить с ним, а не стоять и пускать слюни, как будто никогда не видела красивого парня прежде.

— А почему ты здесь? Разве ты не должен был отправиться в свою комнату, а потом пойти на приготовленный для вас ужин?

— Мне стало любопытно, когда я увидел тебя за занавеской. Решил, что надо разобраться.

— По-моему, ты должен быть здесь и следить за мной.

— Не знал, что как Страж, не могу приходить и уходить, когда захочу.

Я опустила руки по бокам.

— Ты приезжал сюда раньше? — спросила я, хотя уже знала ответ.

— Нет.

— Тогда быть может, тебе не следует рассуждать, что ты можешь, а чего не можешь делать.

Зейн промолчал, а потом издал глубокий рваный смешок.

Я нахмурилась.

— Ты права, — согласился он, и опять стало тихо. — У меня множество вопросов.

Неуверенная, хорошо это или плохо, я огляделась, но ничего не увидела в темноте деревьев и слабом сиянии солнечных фонарей.

— Да ну?

— Да. Какого дьявола ты здесь оказалась? Человек, живущий в региональной общине — человек, знающий о том, что демоны реальны? И ты явно об это знаешь, потому что не сбежала с криками или смехом из зала, когда мы говорили об активности демонов.

Хотела бы я видеть его выражение лица, я потёрла руки о бёдра.

— Я не первый и не последний обычный человек, который знает о демонах.

Это правда. Были люди, которые действительно знали — большинство из них работали в полицейском департаменте или занимали должности в правительстве и тесно работали со Стражами. Не они немногочисленны и редки.

Он придвинулся ближе, и большая часть его лица оказалась в поле моего зрения, но его черты по-прежнему оставались размытым пятном.

— Держу пари, что в тебе нет ничего обычного.

Я понятия не имела, был комплимент или нет с его стороны.

— И с чего бы тебе так думать?

— Ты живёшь здесь, в центре сосредоточения силы десятков кланов, и ты чуть не ударила меня по лицу менее чем за пять секунд, — объяснил он. — И к тому же ты пряталась за занавеской, как маленький шпион.

Я скрестила руки на груди.

— Я не шпион.

— Разве?

— Я просто случайно оказалась там…

— За занавеской.

Я проигнорировала это.

— Только потому, что я оказалась за занавеской…

— Пряталась за занавеской, — исправил он.

— Просто потому, что я частично пряталась за занавеской, не означает, что я шпионила.

Теперь Зейн был всего в метре от меня, и я снова уловила запах зимней мяты.

— И как часто ты частично прячешься за шторой?

Я закрыла рот и потом сделала глубокий длинный вдох.

— Почему мы говорим об этом?

Он пожал плечами.

— Потому что ты утверждаешь, что не шпионила. Ну, в самом деле, может ты проводишь за занавеской всё своё свободное время. Откуда мне знать?

Я прищурилась.

— О, да, я обычно люблю зависать за шторами. Нравится, что они такие пыльные.

— Раз я уловил сарказм, значит, ты, по сути, признаёшь, что шпионила.

— Я ничего такого не признавала.

Он опустил подбородок.

— Почему бы просто не признаться в этом?

Я начала было говорить, что ничего такого не признаю, но я же шпионила. Очевидно же. Я вздохнула.

— У нас не было так много… гостей, и когда я увидела вас, мне стало любопытно. Я и понятия не имела, что вы будете говорить о чём-то важном.

— Что, было так тяжело признать это?

— Да, — ответила я сухо. — Это ранит меня. Глубоко внутри. Возможно, уже не сумею никогда восстановить свое здоровье.

— И всё же, как так оказалось, что ты живёшь здесь? — спросил он, снова вернувшись к своему первому вопросу.

— Долгая история, и я не собираюсь рассказывать тебе.

Несколько мгновений тишины, и даже не видя его глаз, я чувствовала тяжесть его взгляда.

— Ты… невыносима.

Мои брови взлетели вверх.

— Ну, а ты предвзятый. Догадайся, что хуже?

Зейн засмеялся, и это не было похоже на предыдущую глубокую усмешку. Смех был сухим, как песок.

— Я, вероятно, наименее предвзятый человек, которого ты когда-либо встречала.

— Знаешь, я вынуждена сказать, что это не так.

— Ты не знаешь меня.

— И ты меня не знаешь, но ты только что сказал, что я невыносима, — подметила я.

— Я сделал это обоснованное наблюдение после того, как поговорил с тобой несколько минут.

Я сжала руки в кулаки, когда у меня возникло желание ударить его, а это было бы неправильно, хотя и приятно, но всё-таки неправильно. Мне нужно было уходить.

— Знаешь, я даже не собираюсь лгать и говорить, что было приятно поболтать с тобой. Я просто собираюсь уйти, — я начала поворачиваться.

— Как тебя зовут?

Я остановилась и снова повернулась к нему.

— Серьёзно?

— Как тебя зовут? — повторил он — точнее, он потребовал.

У меня волосы встали дыбом.

— Минди Бизнес.

— Исключительное… имя, — парировал он.

Я фыркнула. Как маленький поросёнок.

— Я посчитала, это очень остроумным.

— Мы, очевидно, оба имеем очень разное представление об остроумии, — сказал он, и я прищурила глаза. — Ты же понимаешь, что я всё выясню, рано или поздно?

Да, но будь я проклята,