— Веревки не слишком давят? — заботливо спросил он, подкладывая ей под бедра жесткий круглый валик, так что пушистый холмик кокетливо выпятился.

— И долго я должна оставаться в таком положении? — спрашивала она.

Он загадочно улыбнулся:

— Скоро узнаешь, сокровище мое. — И, подойдя к подносу, стоявшему на комоде, налил рюмку ликера. — Выпей, это поможет тебе возбудиться еще сильнее, Люсинда. «Ученики дьявола» любят использовать подобные методы, поскольку воображение у них не слишком развито.

— Афродизиак? — не выдержала Люсинда.

Он кивнул.

— Я никогда его не пробовала.

— Неудивительно, — усмехнулся он. — Почтенные замужние леди понятия не имеют о подобных вещах.

— Вкус земляники, кажется, я пила что-то похожее прошлой ночью. Именно поэтому была такой необузданной?

— Думаю, ты сгорала бы от страсти без всякого афродизиака, — заверил он, — но пока тебе лучше принять его.

— Когда ты собираешься пронзить меня этим «дилдо»? — допытывалась Люсинда, жадно оглядывая новый для нее предмет. — Мне будет больно?

— «Дилдо» предназначен чтобы дарить наслаждение, а не боль, сокровище мое, — спокойно ответил он и, наклонившись, накрыл ее губы своими. Сначала нежно, но загоревшееся желание воспламенило страсть. Рот Люсинды напоминал вкусом сладкую сочную ягоду. На короткий миг он вновь стал пылким мужчиной, сгоравшим в ее почти невинном исступлении. Но он тут же взял себя в руки и отстранился.

— Как мило, — вздохнула Люсинда. — Мне понравился твой поцелуй. Можно еще, Повелитель? — Но, увидев выражение его глаз, быстро сказала: — Нет, думаю, нельзя. Что ж, в другой раз… — Она храбро улыбнулась. — Так лучше, сэр? Надеюсь, я кажусь более соблазнительной и совершенно бессердечной?

— Идеально, мое сокровище, — отозвался Повелитель, втайне желая вновь припасть к ее устам. Но тут же мысленно встряхнулся. Он постоянно забывается! Что она с ним делает?

Подступив к небольшому шкафчику, он вынул небольшую серебряную чашу и флакон специального масла. Принеся все это на столик, он налил масла в чашу и окунул туда «дилдо».

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.

— Хочу, чтобы меня поимели, — дерзко ответила она.

— Значит, ты готова, — решил он и, улегшись рядом, начал медленно вводить «дилдо» в ее лоно.

Эти… ощущения были совсем другими, чем от мужского орудия. Он принялся орудовать «дилдо», и Люсинда удивленно взвизгнула. Крохотные узелки дразнили и раздражали стенки ее любовного грота, пока она не стала рвать путы в тщетном усилии освободиться. Но шелковые шнуры держали крепко. А Повелитель работал «дилдо» все быстрее и усерднее. Люсинда громко стонала и извивалась.

— Посмотрим, сколько ты сможешь продержаться, — наставлял он ее. — Чем дольше, тем лучше твоя выучка и тем сильнее твои поклонники будут убеждены, что сумеют покорить тебя. Но именно ты получишь невероятное наслаждение, Люсинда.

— Не могу, — всхлипнула она, оросив «дилдо» своим любовным напитком. — О Боже! Боже! — Гибкое тело трепетало. — Это восхитительно, — выдохнула она, устремив на него взгляд. — Я хочу еще!

Повелитель рассмеялся.

— Ты в самом деле ненасытна, Люсинда, — заметил он, снова вставляя в нее «дилдо». — Он останется здесь на все утро. — И, поднявшись, добавил: — Теперь я должен идти присмотреть за лошадьми. Джон и остальные придут и услужат тебе, когда это понадобится. Если всего лишь ощущение заполненности заставит тебя забиться в экстазе, значит, ты победила себя и овладела искусством обращения с «дилдо».

Склонившись, он нежно поцеловал ее и вышел в свою спальню, где сорвал с себя кожаные лосины и надел костюм для верховой езды. Нужно поскорее выбраться из дома и все обдумать. Люсинда Харрингтон смутила его разум. Он вдруг понял, что не желает учить ее искусству эротики, с тем чтобы другой мог наслаждаться пылкими ласками. Но что же делать? Если он откажется выполнять ее хитроумный план, все погибло. Он не сомневается в том, что она не покорится «Ученикам дьявола», для этого у нее слишком сильная воля.

Он покинул спальню, сбежал по лестнице и подозвал Джона.

— Леди Люсинде потребуется ваша помощь, Джон. Присмотрите за ней, но помните, перед вами леди, а не одна из обычных гостий.

— Будет исполнено, милорд, — поклонился лакей. Повелитель отправился к конюшне, где уже ждал конь.

Вскочив в седло, Повелитель вырвался на волю, в зеленые луга. Тревожные мысли не давали покоя. Впервые с тех пор, как он связался с «Учениками дьявола», сожаление не давало покоя. Как они спесивы, наглы, как презирают женщин, считая их созданиями низкими и ничтожными! А чем он лучше их? Никого не ранил, никому не причинил физической боли, но скольких девушек, не желавших поначалу отдать свою невинность так называемым благородным людям, подчинил своей воле и заставил покориться! И большинство сначала влюблялись в него! Теперь судьба отплатила ему за все. Он едва знал Люсинду, но уже успел влюбиться.

Повелитель расстроенно огляделся. Поля зеленели дружными всходами. Пасущиеся на лугах лошади выглядели ухоженными, их шкуры блестели. Кобылы обхаживали рожденных в этом году жеребят. На другом лугу весело гонялись друг за другом годовалые жеребята. На дальнем пастбище разгуливал его призовой жеребец Рамзес, огромное гнедое чудовище, которого он вырастил сам. Рамзес вот уже два года подряд участвовал в скачках, и деньги, выигранные им, вместе с платой, полученной от «Учеников дьявола», позволяли Повелителю содержать свое небольшое имение.

Всего несколько сот акров осталось от того, что когда-то было громадным богатым владением, насчитывавшим тысячи акров плодородных земель. Поскольку король Карл Второй пообещал не отдавать обратно конфискованное имущество после Реставрации, семья осталась почти ни с чем. А потом прадед, дед и отец, свято верившие, что самое главное на свете — удовлетворение собственных прихотей и что кошельки их бездонны, как бы беспечно они разбрасывали деньги, распродавали последнее, что осталось. Женились они не на приданом, и поколение за поколением становилось все беднее, а богатые наследницы и не смотрели на мелкопоместных дворян. Вот и мать Повелителя была не благородного рождения. Приданое ее оказалось ничтожным, и отец, очаровательный мот и повеса, проиграл его еще до рождения сына. Мать вскоре умерла. Отец свел себя в могилу пьянством, когда мальчику было тринадцать. Бабка со стороны отца, весьма строгая женщина, воспитала внука, сумев внушить ему понятия о фамильной чести. Она скончалась через семь лет и до сих пор оставалась единственной женщиной, внушившей ему почтительное восхищение, ибо была сильна душой и не стала жертвой ни мужа, ни сына. Отважная, упорная, независимая, она напомнила ему леди Люсинду.

Бабушка вряд ли одобрила бы его звание Повелителя Шлюх, усмирявшего женщин для развлечения распутников и негодяев. Только один человек из «Учеников дьявола» знал его настоящее имя. Основатель общества — сэр Дерек Боуэн. Они вместе ходили в школу, но сэр Дерек был на несколько лет старше и всегда поражался его способности стать хозяином положения и склонить остальных к своей воле.