Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда их разделяла социальная пропасть. А сейчас Аня ничуть не уступала Варшавскому в положении.
— Я полдня пытался до тебя дозвониться, — прорычал мужчина, практически вплотную приблизившись к Анне. — Мы не договорили, в прошлый раз я дал тебе возможность переварить новые данные. Своего решения я не поменяю. Андрей и мой сын тоже…
— Твой сын? — усмехнулась девушка. — А нужен ему такой отец? У него уже есть пример настоящего мужчины перед глазами, ты нам не нужен.
— Пример? — оскалившись хищно, Ник схватил девушку за талию и притянул к себе. И как бы Аня ни вырывалась, как бы ни упиралась в широкую грудь мужчины, ей так и не удалось вырваться из цепкой хватки Варшавского.
Запах парфюма, такой знакомый, так сильно нравящийся ей в прошлом, тут же ударил в ноздри, но теперь он не вызывал в девушке прежнего трепета, лишь отвращение и желание уйти, смыть с себя ненавистный аромат.
— Ты сейчас хочешь сказать, что моего сына будет воспитывать этот… — Ник кивнул в сторону подъезда.
— Он мой сын, Ник, мой! — Аня вскинула руки, ей наконец удалось вырваться из объятий. — Как ты выразился «этот» — прекрасный человек и он вполне способен стать Андрею настоящим отцом, а ты возвращайся к семье.
Глаза Варшавского горели бешенством. Стиснув зубы, он шумно вдохнул воздух в легкие.
— Я буду принимать участие в его жизни, хочешь ты того или нет. Мы можем решить этот вопрос мирно и по-хорошему, а можем и по-плохому.
И вот на этой ноте в Ани закончилось всякое терпение. Мало того что Варшавскому хватило наглости явиться к ней домой, так теперь он еще и угрожает ей открыто.
— Принимать участие, говоришь? По-плохому? Ну давай по-плохому, потому что по доброй воле я тебя к сыну не подпущу. И что ты предпримешь? Затаскаешь меня по судам? Натравишь на меня органы опеки? Ты упускаешь одну важную деталь, Ник, я больше не та наивная девочка, шарахающаяся от каждого шороха и мило хлопающая ресничками. У меня хватит связей и средств, чтобы решить вопрос «по-плохому». А тебе придется объяснить, почему все эти годы я воспитывала сына одна и поверь, у меня найдутся свидетели, что подтвердят: я пыталась до тебя достучаться, пыталась сообщить. Принимать участие он собрался. Где ты был, когда я не спала ночами? Когда пахала, как проклятая, чтобы у сына было все, что есть у других? Где ты был, когда он болел? Где ты был, когда он впервые пошел? Сказал первое слово? Где, мать твою, был ты? Не скажешь? Ты был с семьей и в ус не дул. Женился и жил себе припеваючи, а теперь ты нам не нужен. Уходи, Ник. И да, я не шутила, все переговоры через Наталью, и, если тебя что-то не устраивает в прежнем проекте, можешь разрывать договор. Я потеряю не так много, а тебе придется искать нового поставщика. Сроки у тебя ограничены, цену ниже ты не найдешь. А ко всему прочему я обеспечу тебе неустойку, в составлении договора принимал участие Витя, и я уверена, что он сделал все, чтобы защитить меня от такого рода форс-мажоров.
Слова лились из Ани огромным потоком, она не была уверена в наличии или отсутствии лазеек в договоре, ведь раньше проблем не возникало, но отчего-то именно сейчас в ней зарождалась уверенность. Варшавский отступит, если не дурак, а если дурак, то ему же хуже.
Глава 6
Николай всматривался в лицо Ани и не мог поверить в то, что перед ним стояла та же девушка, что когда-то шарахалась от каждого скрипа. Нет, сейчас она походила на фурию, готовую защищать свое и выгрызать только самое лучшее. Варшавский понятия не имел, почему его так колбасило, но стоило увидеть девушку в компании с другим, так шоры упали на глаза. Мужик его бесил чисто одним фактом своего существования, да и внешность у него была отталкивающая, и что она вообще нашла в нем?! Вот что? Ни рожи, ни кожи, да и вообще…
Хотелось подойти, отобрать своего сына и вмазать по роже мужику, имеющему доступ к его ребенку. А Варшавский не имел, он даже поговорить с ним не мог толком, и не было ни единого шанса, что Аня смягчится, сжалится.
—Я заставлю тебя говорить со мной, чего бы мне это ни стоило, — напоследок проговорил Николай, разворачиваясь на пятках. Внутренности горели как на костре.
—Больнее, чем было когда-то, ты уже не сделаешь, — злобно кинула в ответ Анна.
Николай остановился моментально. То, каким тоном были сказаны эти слова, что-то перевернуло в его душе, вряд ли способной на сострадание. Мужчина оброс броней и не мог уже испытывать простые радости, но здесь…что-то заставило сердце екнуть.
По пути домой Варшавский переваривал все, сказанное девушкой, и ничего не мог понять. Да, он уехал тогда, сменил номер и вообще постарался абстрагироваться, вот только никто не говорил ему, будто бы Аня искала его. И узнай он тогда о беременности, нет, он не смог бы простить измену, но ребенку бы он помогал. Николай был абсолютно вменяемым и умел нести ответственность за свои поступки. Если только сама Аня не врет, может это все просто дешевый фарс? Как впрочем и слова любви, которые она говорила, а позже изменила ему с другим.
Варшавский взял телефон, чтобы набрать отца. С матерью говорить желания не было, он еще от прошлого раза не отошел, и что-то подсказывало мужчине, что очередная беседа закончится конфронтацией.
—Да, сын.
—Когда я уехал в Америку, Аня выходила на связь с вами? Приходила? Говорила о чем-то? —Варшавский не стал тянуть кота за хвост и вывалил все вопросы разом, даже не приветствуя родителя.
Повисла пауза, отец Николая явно не ожидал ни такого вопроса, ни вообще темы бывшей своего сына.
—Ты сейчас о чем?
—Я о девушке, с которой встречался целый год, папа. Я сейчас говорю об Ане!
—Ах это.
