— Ну нет! Не престало мне от них бегать! — рычал Гарольд, отбиваясь от наседавших врагов. — Держитесь, братья! Держитесь!!

Его попытались было окружить, но Рагнар, яростно орудуя секирой, оттеснил англов и прикрыл графа со спины.

— Что ты там спрятался? Испугался? — рассмеялся Гарольд.

— Немного, мой лорд! — сквозь зубы процедил гигант, отбиваясь от очередного противника.

— Не бойся, я с тобой! — шутливо закричал граф, но сил у него оставалось всё меньше и меньше.

«Неужели конец?! — пронеслось в его мозгу. — А как же Эдита?.. Я должен выжить! Должен!»

Он с удвоенной силой заработал мечом. Однако врагов было слишком много, они шли стеной, подминая под себя его дружинников. И вдруг в рядах нападавших началась сумятица, это Тостиг, увидев, что брату грозит гибель, во главе своих хускерлов бросился на выручку.

— Держись, Гарольд! — кричал он. — Я иду к тебе!

— Держусь! — хрипло отзывался тот.

Альфгар попытался задержать Тостига, но сакс разметал его людей, могучим ударом свалил англа на землю и прорвался-таки к Гарольду.

— Вот и я, — усмехнулся он, вытирая пот.

— Спасибо тебе, — обнял его Гарольд.

Братья, отдышавшись, снова ринулись в бой.

— За мной, саксы! За Англию и короля! — звучал над головами сражавшихся голос графа.

Раненый Альфгар старался воодушевить своих людей, но от потери крови у него кружилась голова, он зашатался и упал на землю. Хускерлы подхватили его. В рядах мятежников началось замешательство. Таны попытались сплотить их, но Гарольд бросил в бой свой резерв — дружину Гюрта, и англы наконец побежали. Саксы преследовали их, это был полный разгром.

Гриффит понял, что упорствовать бесполезно и отдал приказ об отходе. Уэльские дружины, сохраняя порядок, стали отступать к горам.

— Победа! — вскричал Тостиг и, азартно взглянув на брата, спросил: — Будем преследовать валлийцев?

Гарольд хотел было кивнуть, но, оглядев ряды своих измученных воинов, передумал.

— Вели трубить отбой.

— Но они же уйдут! — опешил Тостиг.

— Далеко не уйдут, — махнул рукой граф.

Саксы встали лагерем на холме, развели костры, перевязали раненых и начали подкреплять силы.

— Ну показали мы им сегодня! — усмехнулся Тостиг, осушив огромный кубок.

— Да уж, — крякнул Леофвайн, отирая редкие юношеские усики.

— А я весь извёлся, — проворчал Гюрт. — Вы бьётесь, а я стою и смотрю.

—Стоял ты красиво, — поддел его Тостиг.

— Вольно тебе смеяться, — обиделся Гюрт. — Врагу такого не пожелаешь!

— Ничего, — подбодрил брата Гарольд. — Не каждый бы смог удержаться. Англы разбиты благодаря твоему хладнокровию. А в следующий раз ты поведёшь передовую дружину.

— Я запомню, — улыбнулся Гюрт.

Братья наполнили кубки и осушили их за победу.

— Нам осталось немного, окончательно усмирить валлийцев, — задумчиво произнёс Гарольд.

— А что потом? — спросил Леофвайн.

— Потом будем возрождать былую славу Англии. Я добьюсь того, чтоб каждый из вас получил графство. Мы сплотим страну и сделаем её могучей и богатой!

Так сидели саксы в отблесках заката — молодые, красивые, смелые — и мечтали. Юность, юность, до чего ж ты хороша своим задором и верой в будущее.

На следующий день Гарольд стал обдумывать план дальнейших действий. Он добился многого — остатки норвежского флота отогнаны, Альфгар потерял большую часть людей и бежал, а разбитый уэльский король ушёл в горы. Мятежники получили хороший урок, на этом можно было бы остановиться. И Гарольд уже склонялся к тому, чтоб свернуть военные действия и, оставив армию на братьев, помчаться в Кент. Дабы принять окончательное решение, он собрал в своём шатре совет.

— Что будем делать дальше? — спросил Гюрт. — Пойдём за Гриффитом? Или удовлетворимся достигнутым?

— А как думаете вы?

— Мы ещё никогда не побеждали валлийцев в их горах, — подал голос Сигевульф. — Лучше не рисковать.

— Мы и викингов не побеждали! — возразил Леофвайн. — Но победили же.

— Если мы не добьём Гриффита, он вновь взбунтуется! — буркнул Тостиг. — И всё начнётся с начала.

— Ты прав, брат, — вынужден был согласиться Гарольд. — Просто так его отпускать нельзя. Англы разбиты, а Гриффит сохранил своё войско. Пусть поредевшее, но сохранил.

— Вот, вот, — кивнул Тостиг.

— Значит, идём в горы?! — задорно воскликнул юный Леофвайн.

— Идём, — мрачно произнёс Гарольд, с болью подумав: «А как же Эдита? Справятся ли там без меня? »

— Брат, — прервал его размышления Леофвайн. — А Альфгар? Мы что, дадим ему улизнуть?

— Что ты предлагаешь?

— Разреши мне нагнать его, — предложил Леофвайн. — Он ранен и вряд ли ушёл далеко.

— Я не воюю с ранеными! — покачал головой Гарольд. — Пусть его судьбу решают король и Уитенагемот.

На этом совет был окончен. Спустя два дня Гарольд поднял полки и повёл их в горы. Это была тяжелейшая военная кампания из всех, какие он когда-либо предпринимал. Люди и лошади с трудом карабкались по узким тропам, мокрый снег залеплял глаза, студёный ветер рвал одежду. Завалы и хитроумные ловушки подстерегали саксов на каждом шагу, проводники заводили их в дебри, а непокорные валлийцы с дикой яростью нападали из засад.

Гарольд с горечью наблюдал, как редеет его армия — раны и болезни делали своё дело. И тем не менее он продолжал упорно продвигаться вперёд, ни противостояние природы, ни отчаянные атаки врага не могли сломить его волю. Он рвался в горы и в конце концов рассеял дружины валлийцев, а их короля загнал в угол: с горсткой сподвижников тот укрылся в своём замке.

— Идём на штурм? — спросил разгорячённый Тостиг.

— Нет, брат, надо поберечь людей. Им и так досталось, — покачал головой Гарольд.

Началась осада. Шло время, зима уступила место весенним туманам, а Гриффит не сдавался. В замке съели всех кошек, собак и крыс, несколько раз туда направлялись парламентёры, но валлиец упорствовал.

Гарольд был чернее тучи. Он не хотел бросать людей на штурм, они и так держались из последних сил, поэтому вынужден был продолжать злосчастную осаду. Каждый день он отправлял весточки в Кент и с замиранием сердца читал письма, приходившие оттуда. Послания Эдиты были наполнены теплом и заботой, и это придавало ему сил.

Видя, как он мучается, братья посовещались и предложили оставить на них армию и отправиться к возлюбленной. Гарольд чуть было не согласился, но, вспомнив, сколь опасным противником был Гриффит, наотрез отказался.