глубине души стыд удержал его, или, может быть, это были мысли об Арилл.

Он поискал её взглядом и увидел, что она стоит чуть поодаль, её волосы развеваются, как тёмное знамя, голова поднята к огню в небе, к тому, что ревёт над ними.

Мехербал и остальные были с ней. Мартин изучал их лица. Он посмотрел вниз на толпу, которая собралась на улицах. Взяв себя в руки, он снова посмотрел на страшное нечто, падавшее ему на голову, и теперь оно было близко, так близко, что он мог уловить отблеск красновато-серебристого пламени и увидеть очертания, которых он не видел раньше, которых он никогда не видел раньше.

Страх покинул его, оставив совершенно опустошённым. Происходящее было слишком велико даже для благоговения. Он сел на ступеньку пирамиды, потому что у него подкашивались ноги, и стал наблюдать за медленной, величественной посадкой корабля — длинного, стройного, величественного корабля, стихией которого не были ни воздух и ни вода.

С последним грохотом хвостовых реактивных двигателей он опустился на широкое расчищенное пространство за городом и затих. А Мартин смотрел на него, не двигаясь, не думая, его руки, зажатые между коленями, дрожали, словно от холода.

В наступивших сумерках стало видно, как из иллюминаторов в длинном корпусе корабля, стоящего в долине, струится свет. Открылся люк, и из него показались маленькие фигурки людей. Мартин по-прежнему не шевелился, только губы его беззвучно произносили слова, которые внезапно обрели смысл — Повелители Утра.

Кто-то встал рядом с ним. Он поднял глаза и увидел Арилл, смотревшую на него с тем наполовину любопытным, наполовину удивлённым выражением, к которому он привык. Он сказал:

— Ты из другого мира. С Венеры.

— Да.

— Точно.

Он посмотрел на золотокожую девушку со странными глазами, а затем перевёл взгляд на город, построенный не из камня и светящийся в сумерках своим собственным мягким светом.

— Точно, — повторил он и задрожал от неконтролируемого приступа нервного возбуждения, который никак не мог прекратиться.

В голове у него снова всё перевернулось. Мысли и вопросы клубились в его разуме, бессвязные, почти невероятные, чтобы их можно было выразить словами, и всё же доказательство было здесь, за стенами, мерцая в последних лучах заходящего солнца…

Он вскочил и повернулся к Арилл, а в голове у него, словно огромный колокол, звенело слово «Венера».

— Люди с другой планеты, корабли, летающие туда и обратно, — и мы никогда не знали об этом, мы никогда не знали! Почему мы не знали? И что вы здесь делаете, зачем вы пришли в эти джунгли, к этим дикарям, когда есть нации, цивилизованные нации? Вы могли бы научить их… — он запыхался, задыхаясь от собственного волнения, сбитый с толку лабиринтом парадоксов, представших перед ним с такой грубой внезапностью.

Он снова уставился на корабль.

— Венера, — прошептал он. — Но Эк, Великая Звезда, Утренняя Звезда — вот почему майя знали её так хорошо. Неудивительно, что они почитали её, неудивительно, что у них были все эти знания! Вы научили их.

Внезапно он указал на корабль.

— Ты знала, что он прибудет?

— Это наше обычное судно с припасами — и я знала, что оно прибудет. Мне удалось немного задержать отправление вашего войска из Копана, чтобы мы не дошли сюда слишком рано. Я подумала, что, поскольку у нас нет оружия, корабль сможет прогнать испанцев за нас. — Арилл бросил испепеляющий взгляд на пирамиду. — Так и произошло. В городе не осталось никого из ваших.

— С Венеры, — сказал Мартин сам себе странным тихим голосом. — Почему мы не узнали об этом?

Он негромко рассмеялся. Он так стремился разгадать тайну культуры майя, а теперь у него была тайна настолько большая, что майя больше не имели значения. Космический полёт уже совершён, на Земле живут люди из другого мира, раскрыта самая грандиозная и неожиданная тайна прошлого Земли.

— Как давно вы здесь? — воскликнул он. — Месяцы, годы, столетия?

Арилл пытался что-то сказать ему, нетерпеливо перекрикивая поток непонятных ей слов.

— Что они будут делать? Ответь мне, Педро! Ты их знаешь. Что они будут делать?

— Они? Кто?

— Испанцы!

Он совсем забыл об испанцах. Теперь, когда он вспомнил о них, они показались ему такими далёкими и неважными, что он испытал раздражение от того, что вынужден думать о них. Ему так хотелось мысленно вернуться к тем диким горизонтам, которые так неожиданно открылись перед ним с прибытием корабля.

Он должен был задолго до этого понять, что Повелители Утра не являются частью Земли. Об этом ему должна была сказать их невероятно развитая наука. Записи были достаточно полны, чтобы доказать, что подобная технология не начала развиваться на Земле вплоть до его собственного дня, да и то в зачаточном состоянии. Он должен был догадаться, но как? Если бы такое когда-нибудь случилось, казалось бы, весь мир узнал об этом и никогда бы не забыл.

— Испанцы, Педро! — теперь она трясла его за плечи. — Ответь мне! Они придут снова или уйдут навсегда?

На этот раз ему удалось уловить смысл вопроса.

— Теперь они боятся, — сказал он. — Но… нет, я не думаю, что они уйдут навсегда.

— Что они будут делать? От этого зависит так много, больше, чем ты думаешь.

Мартин нахмурился.

— Я думаю, они пошлют гонцов обратно в Копан с просьбой к Чавесу прибыть с остальными войсками. Они храбрые люди. А ещё также жадные и рьяные. Они верят в колдовство, но они также верят, что смогут вступить с ним в битву. Они соберут свою армию и нападут вновь.

Арилл задумчиво произнесла:

— Я должна сказать об этом Мехербалу. Подожди меня здесь, Педро.

Она поспешила прочь. Мартин ждал, глядя вдоль проспектов на далёкий корабль. Корабль, которого не могло быть, но который был….

С корабля спускались люди. В городе стоял шум, похожий на жужжание пчёл, потревоженных в улье, звук потрясения и гнева.

Эти люди — люди из другого мира!

Арилл вернулась к нему.

— Мы послали нескольких майя понаблюдать за испанцами. И скоро у нас будет совет. Тебе придётся ответить на множество вопросов.

— У меня к вам миллион вопросов! — воскликнул Мартин. — Как давно твой народ прилетел на Землю? И почему? Почему?

— Почему? Иногда я и сама удивляюсь, — устало сказала Арилл. — Священный поход идеалистов, старое обязательство, вытекающее из нашего родства.

— Родство? Между нашими мирами?

— Давним, очень давним, таким давним, что даже для нас это всего лишь легенда, — сказала она. — Легенда об империи миров — империи, которая уничтожила сама себя в результате войны. Ваш мир и мой были частью этой разрушенной