Старый родовой замок Кроуфорд, руины которого сейчас находились в окрестностях Аберфойла, на протяжении столетий не единожды подвергался атакам воинствующих захватчиков и, в конце концов, был почти полностью разрушен более двухсот лет назад. Возведённое неподалёку от него поместье стало домом для многих поколений нашей семьи, и после недавних трагических событий перешло к нам с братом Лэндоном по наследству.

То, что произошло с нами месяц назад, до сих пор не укладывалось в моей голове. Вернувшись в конце марта домой из рабочей поездки в Эдинбург, Лэндон был потрясен страшным известием – на автомобиль МакКиннонов, в котором находилась вся его семья – дедушка, бабушка и младшая сестра, напали неизвестные. Из нас троих остаться в живых удалось только мне.

В обстоятельствах этого жуткого происшествия было множество необъяснимых деталей, осложняющих расследование. Медики не обнаружили ни у кого из нас ран, которые могли бы объяснить гибель старших МакКиннонов и продолжительную кому, в которой пребывала после трагедии я.

К настоящему времени следователи пришли к выводу, что с нашей семьей кто-то решил свести счеты. Лэндон пытался выяснить, кто мог желать нам зла. Он фанатично, сутки напролет занимался поисками, ездил к дальним родственникам, пересматривал старые письма и документы в кабинете деда. В общем, пытался найти тёмные пятна в истории клана МакКиннонов.

Бабушка и дедушка неоднократно повторяли: «Дети, если случится вдруг что-то плохое, и вы останетесь одни, не мешкая, собирайтесь в Штаты и первым же рейсом летите на Гриншеттер!» Помнится, однажды они даже обещание с Лэндона взяли, что он, в случае чего, обязательно свяжется с Томасом Брауном, давним американским другом семьи МакКинонов. Мы только пожимали плечами, считая такую мнительность излишней. Зато теперь я знаю, они ожидали чего-то подобного. Брат и вовсе был убежден, что от нас скрыли какую-то постыдную тайну.

И не зря.

Я пришла в себя спустя без малого три недели. Все, что запомнилось мне о последнем страшном дне – сумбурный разговор с бабушкой и дедушкой в той самой злосчастной машине. Следующим утром я должна была вернуться после недели отдыха в свой кампус Художественного колледжа при Эдинбургском университете, где жила и училась уже второй год. Но бабуля вдруг стала яростно отговаривать, пугая какими-то пророчествами и предзнаменованиями. Более того, родные настаивали на моем срочном переезде в Америку.

Сперва я приняла все за шутку – настолько нереальным казалось происходящее. Бабуля вещала о неведомой угрозе и смертельной опасности, нависшей над всей нашей семьей. О некоем влиятельном мужчине, будущем хозяине Гриншеттера, которому суждено стать моим защитником, и впоследствии мужем.

Тогда я подумала, что этот самый мужчина, должно быть, – сын мэра Дипвуда, Уаэтт Торнтон, в которого я влюбилась еще будучи школьницей. И по которому тайно сохла уже несколько лет, приезжая к дяде Томасу на каникулы. И старое семейное предание трансформировалось в сказку про перкрасного принца из моих грёз.

И всё же, убедить меня в серьезности своих слов бабушка с дедушкой не успели.

Кто сделал это с нами и зачем, оставалось все еще невыясненным. Лэндон считал, что дома небезопасно, и, выполнив обещание, данное деду и бабушке, обратился к Томасу Брауну. Они решили, что мне лучше пожить пока в Америке. Я возражать не стала, поскольку вот уже много лет Гриншеттер был для меня вторым домом.

Семья дяди Томаса – тоже переселенцы из Шотландии. Только перебрались на североамериканский континент еще в начале 18 века. Для основания новой колонии они выбрали совсем не подходящее для этого место – гористый остров у тихоокеанского побережья.

Около двух сотен лет назад самые первые европейские колонисты считали Гриншеттер непригодным для заселения в основном из-за ненастной переменчивой погоды. Виной тому Ураганный хребет, разделявший территорию гигантского острова надвое. Он буквально притягивал циклоны, которые с завидным постоянством обрушивали на Гриншеттер проливные дожди и штормовые ветра. Повсеместно можно было увидеть следы бушевавшей стихии – вырванные с корнями стволы деревьев, уносимые потоками горных рек к побережью Тихого океана. А несколько полностью разрушенных ураганами и оползнями небольших деревень, давным-давно покинутых жителями, оставались напоминанием о том, насколько враждебны были эти места.

Но не только природа здесь противостояла человеку. Издревле эти земли были овеяны легендами и тайнами, которые породили множество суеверий и страхов среди коренных американцев. Гриншеттер всегда считался недобрым местом, и на протяжении столетий люди не желали селиться тут. Благодаря этому первозданные дождевые леса не подвергались массовой вырубке, а озёра и реки искрились чистейшей ледниковой водой. Здешняя природа не пострадала от деятельности человека, и в начале прошлого века Ураганный Хребет и его окрестности были объявлены биосферным заповедником.

Сейчас на Гриншеттере только два крупных поселения. С материковой стороны обширную площадь занимает коренной народ, обитающий там с незапамятных времен. В старых индейских преданиях говорится, что земли Тускароров оберегают могущественные боги, которые благоволят хозяевам и не пускают на полуостров чужаков. Мне вот кажется, что дело не в сверхъестественных защитниках, а в дальновидности их первого вождя, который выбрал для поселения подветренную сторону Ураганного Хребта – там меньше осадков и слабее ветра.

С наветренной стороны расположен небольшой процветающий городок Дипвуд, основанный много лет назад несколькими семьями европейских переселенцев, среди которых были и Брауны. Словно крошечный островок цивилизации, он лежит в низменности, окружённый с трёх сторон гигантским древним лесом.

* * *

Воспоминания о событиях последних суток вихрем пронеслись в голове. Невероятной красоты пейзажи… тяжёлые дождевые облака… шквальный ветер и проливной дождь… авария…

Я резко села на постели, затем бодренько соскочила на пол и понеслась в ванную комнату. Ну надо же, давно не чувствовала себя так хорошо. А точнее – ни разу после выхода из комы.

Стянув чужие тряпки, я принялась искать свидетельства вчерашних приключений.

В глаза бросался огромный синяк под грудью – видимо из-за него мне было трудно вздохнуть вчера. Еще обнаружились небольшие синяки и царапины по всему телу, даже на щеке…

Из глубин подсознания стали всплывать отрывки воспоминаний, от которых леденела кровь. Безжалостные руки на шее… Вода, изливающаяся в лёгкие вместо воздуха… Страшные галлюцинации, порождаемые гипоксией. И чудовищная боль перед спасительным забвением.

Джордан. Его руки вечно будут преследовать меня в ночных кошмарах.

Стоя под горячим душем, я яростно стирала с себя, как мне казалось, следы чужих ладоней. Причем больше отвращение у меня вызывала лицемерная псевдозабота Уаэтта, чем откровенная враждебность Джордана. Хуже иметь дело с жестоким опасным человеком, который держит своё слово, или с обаятельным пустозвоном, способным отдать тебя на растерзание