и растерзают. Вы лучше моего знаете их повадки. И лучше моего знаете, какие чувства они к вам испытывают. Растерзают! И спасение для вас здесь может быть лишь одно — уехать в Европу!

После таких слов Сальников задумался всерьез. Да, действительно… Если советская власть прекратит существовать, то и жизнь Сальникова тоже закончится. Тут без вариантов. Те заключенные, которых он сейчас охраняет, его и прикончат. Они бы и сейчас его прикончили, если бы у них была такая возможность. Но возможности пока нет. Она появится, когда советская власть прикажет долго жить. Да-да, именно так и будет.

— Надеюсь, вы понимаете, какой перед вами стоит выбор? — спросил Петр Петрович. — Тут — смерть, а там — обеспеченная жизнь. Разумеется, выбор за вами. Однако же очень хочется, чтобы ваш выбор был разумным.

— Что я должен буду сделать? — спросил Сальников.

— Взгляните в окно, — неожиданно предложил Петр Петрович. — Взгляните, взгляните… Это избавит вас от окончательных иллюзий и глупых намерений покончить со мной здесь же, в этой самой квартирке.

Сальников в недоумении взглянул на Петра Петровича, а затем выглянул в окно. Окно выходило на улицу. По ней мимо окна прошли два человека — по виду обычные рабочие. Затем они прошли обратно, потом вернулись и еще раз прошли мимо окна.

— Что, это ваши люди? — скривил в усмешке рот Сальников.

— Рад, что вы понимаете правильно, — ответил Петр Петрович. — Итак, будем считать, что ваши иллюзии и неразумные намерения окончательно развеялись. А потому — приступим к конкретному разговору. Вы спрашиваете, что вам предстоит делать. Отвечаю: участвовать в операции, да не просто участвовать, а возглавить ее.

— Что за операция? — мрачно поинтересовался начальник лагеря.

— Называется она — «Что делать».

— Как-как? — невольно удивился Сальников.

— Вам не нравится название? — усмехнулся Петр Петрович. — Ну, оно утверждено командованием немецкой разведки, так что, как говорится, хочешь или не хочешь, а полюбить придется. К тому же название нормальное. Так сказать, извечный русский вопрос.

— Ну, и что же делать? — мрачно скаламбурил Сальников.

— Рад, что у вас, помимо готовности действовать, есть еще и чувство юмора, — одобрительно произнес Петр Петрович. — Люди, обладающие чувством юмора, — это умные люди. А умный человек, стоящий во главе серьезного дела, — это почти полная гарантия успеха. Итак, к делу. Мариинск, как вам известно, располагается на магистрали, название которой Транссиб. А что такое Транссиб в условиях военного времени? Это основная транспортная артерия, по которой снабжается Красная армия на фронте. Оружие, боеприпасы, живая сила, продовольствие… Вы со мной согласны?

Сальников молча кивнул.

— А отсюда следует простой и логичный вывод, — продолжил Петр Петрович. — Если эту артерию перерезать или закупорить, то… — Он не договорил и пошевелил в воздухе пальцами. — Вы со мной согласны?

Сальников еще раз кивнул.

— Отлично. А отсюда возникает вопрос: как лучше это сделать? Вы не знаете? — И Петр Петрович выразительно взглянул на Сальникова.

— Не знаю, — неохотно ответил начальник лагеря.

— Вот и немецкое командование до поры до времени тоже не знало, — сказал Петр Петрович. — Группу диверсантов сюда не забросишь — слишком далеко. Да и не справится с задачей одна диверсионная группа. Тут, пожалуй, нужна как минимум дивизия, которую, опять же, сюда просто так не перебросишь. Просто-таки безвыходное положение! Оттого-то и образовались на фронте относительные и временные успехи Красной армии. Но не так давно в чьей-то светлой голове возникла идея — как это сделать. Не надо забрасывать в столь отдаленные места ни дивизию, ни даже диверсионную группу. Исполнителей можно найти и на месте.

— Понимаю, — скривился Сальников. — Этим исполнителем должен быть я. Интересно, как мне в одиночку справиться с такой задачей? Об этом ваши светлые головы не подумали?

— Представьте себе, подумали, — усмехнулся Петр Петрович. — И, как мне кажется, нашли блестящий выход. Разумеется, что вы сможете сделать в одиночку? Подпилить телеграфный столб? Взорвать паровоз? Ну так в масштабах такого колосса, как Транссиб, это даже не капля в море, а гораздо меньше. Ничто. А вот если действовать сообща…

— И где же вы найдете сообщников? — спросил Сальников. — Кто согласится на такой риск? Да и что вы пообещаете тем, кто согласится? Что всех отправите в Европу?

— В этом-то и заключается суть операции «Что делать», — взмахнул рукой Петр Петрович. — Потенциальных сообщников хватит. И притом никого ни в какую Европу отправлять не нужно. Все гораздо проще!

— Я не понимаю…

— Это потому, что я вам не все еще объяснил. — Петр Петрович встал, прошелся по комнате, выглянул в окно, хмыкнул и снова уселся напротив Сальникова. — Вот смотрите… Вы кто?

— Не понял вашего вопроса…

— Ну, по должности вы кто? Начальник лагеря для заключенных, не так ли?

— Ну да.

— И сколько заключенных в вашем лагере в настоящий момент?

— Почти восемьсот человек, — сказал Сальников.

— Вот видите, почти целый полк! Это же сила! Для начала вполне хватит.

— Для начала чего? — не понял начальник лагеря.

— Для начала активных действий на магистрали, — пояснил Петр Петрович. — Ну, а какие именно это будут действия, тут уж нам с вами предстоит подумать…

— И все равно — я не понимаю, — пожал плечами Сальников.

— Ну, тут-то все как раз понятно, — сказал Петр Петрович. — Расклад таков. Вначале вы подбираете у себя в лагере группу подходящих людей из числа заключенных. Кого именно — вам, разумеется, виднее. Это будет нечто вроде руководящего органа. Так сказать, повстанческий штаб — под вашим, разумеется, руководством. Затем вы совместно с вашими доверенными людьми поднимаете в лагере восстание, разоружаете охрану — вот вам и оружие. Кое-какое оружие подкинем и мы. Правда, у нас его маловато, но чем сможем — поможем. Вот вам и вооруженный отряд мстителей советской власти. Уже можно действовать. То есть начинать выводить из строя важные объекты на магистрали.

— И это все? — спросил Сальников. В его голосе ощущалась угрюмая ирония, а кроме того, удивление, недоумение, раздражение и еще какие-то чувства, коим и названия не подберешь вот так вот, с ходу.

— Почему же все? — спокойно произнес Петр Петрович. — Представьте, что не все, а только лишь начало. Разумеется, слухи о вашем восстании разойдутся по другим лагерям, а их в окрестностях немало. И, само собой, тогда восстанут и другие лагеря. И тогда начнется самая настоящая масштабная борьба. Не думаю, что местные НКВД и милиция так легко справятся с восстанием. Сколько их, милиционеров и энкэвэдэшников? Самая малость. Здесь нужна будет регулярная армия. А ее нет — армия на фронте. Ну, теперь-то вам понятен смысл операции «Что делать»?

— Вы это серьезно? — после долгого молчания спросил