убедили меня выучить техники Безымянного, — я намеренно не назвал его имя. — Проверили, как мои успехи, оценили мой талант, убедились, что я не отринул его наследие, помогли советами, дали свыкнуться с тем, где я нахожусь, что выучил и что теперь должен скрывать дополнительно. И только потом ты, мудрец, привлёк моё внимание к этому пузырьку. Ты знал, что он там есть. А может быть, его и не было там, пока этого не захотел именно ты.

Мудрец медленно двинулся вперёд, приближаясь ко мне. Так же медленно опустился передо мной на колени.

— Вы приписываете мне возможности, которых, уверен, не было у меня и на пике сил, господин. Я действительно не знаю, пробуждались ли мы в прошлом, приводили ли мы сюда хоть кого-то.

— И можешь в этом поклясться перед статуей Предка Ребела?

Мудрец отчётливо поднял голову, вглядываясь в лицо нависающей над нами фигуры:

— Да, господин. Клянусь перед лицом создателя Ребела, что не помню, пробуждались ли мы в прошлом.

Я скривился. Неубедительно. Даже люди, нарушившие клятвы Хранителям на алтарях, бывает живут после этого годами. Что уж говорить про теней. У них даже не заметить чернеющие зубы, они и так целиком, с ног до головы черны, словно предали тысячи клятв и давно сгнили. Ещё тысячу лет назад.

Вздохнув, я поднял к глазам флакон. В темноте я, конечно, вижу, но пещера без проблеска света, тёмный флакон с тёмным содержимым. Что я ещё тут увижу?

Подумав, снял с шеи медальон. Подцепил ногтями крышку и открыл слезу. Пропустить жар души через пальцы в этот раз вышло быстрей.

Слеза вспыхнула, ослепив меня и заставив брызнуть из глаз слезы. Проморгавшись, поднёс к слезе флакон. Алое содержимое, в котором словно зависли крошечные серебряные блёстки.

С насмешкой спросил, не рассчитывая на ответ:

— А что здесь, ты тоже не знаешь?

— Знаю. Смесь ихора всех Предков.

— К-хм!

Я подавился этим ответом. Для начала тем, что мудрец вообще ответил. А затем тем, что ответ не соответствовал тому, который выдумал я. Я-то решил, что здесь ихор одного лишь Ребела, а здесь ихор всех Предков?

Погасил слезу, и, подавшись вперёд, к мудрецу, жадно задал новый вопрос:

— А где сейчас Предки?

— Они собирались вернуться к себе домой.

Это я знал и так.

— Зачем Ребел напал на остальных Предков?

— Я не помню, чтобы он нападал на них, у меня не осталось воспоминаний о том времени. И, честно говоря, сомневаюсь, что великий Предок Ребел действительно это сделал.

— А, кроме этого пузырька, есть ли ещё способ мне стать сильней?

Ответил Ирал:

— Конечно, господин. На первом этапе нужно очищать в себе ихор и накапливать жар души, следовать пути меча, затем, когда вы сумеете зажечь ауру меча, придёт пора сгущать ихор. Вот только из всех наставлений я пока помню только эти слова. Но уверен, когда вы выпьете пузырёк, то мы тоже станем сильней и восстановим часть памяти, ведь количество ихора в вас увеличится.

Я лишь снова скривился. Ну, конечно. Сразу как задам все вопросы, так и выпью.

Правда, ответов я получил раз в сто меньше, чем задал вопросов. Проклятые тени чаще всего отговаривались тем, что не помнят. Ни войны Предков, ни сражений на землях Валио с Кровавыми воинами и объединёнными армиями других королевств. Но при этом помнят, как они не любят самих Кровавых воинов, как забирать у них тьму и упорно отказываются объяснить, как это возможно. Глупо было даже пытаться вывести их на чистую воду.

Я сдался и закончил с вопросами, когда истекло моё время, взятое у отца, и опустела фляга с водой. От этой болтовни глотка сохла сильней, чем после бега или сражения.

Мудрец оправдал свою должность. Едва я развернулся и сделал шаг к выходу, как он оказался у меня на пути:

— Господин. Этот пузырёк принадлежит вам по праву крови. Он ждал вас тысячу лет. Выносить его отсюда это подвергать себя опасности. Он может попасть не в те руки и принести вам беды.

Я поинтересовался:

— А как вор поймёт, что заполучил?

— Господин, вам не нужно бояться ни нас, ни своей сути. Только от вас будет зависеть, использовать ли полученную силу и знания. Но если вы позволите, господин, я бы хотел дать вам совет.

Я вздохнул:

— Советуй.

— Иметь силу гораздо лучше, чем её не иметь.

За последний день я кривился больше, чем за всю свою жизнь. Уже даже лицо болит. Не удивлюсь, если я погляжусь в зеркало и увижу, что эти ухмылки проложили на лице борозды, отпечатавшись навечно.

Поэтому я лишь снова вздохнул.

Мудрость так себе, но и поспорить с ней не выйдет.

Я достал фиал и осторожно потянул на себя пробку. Не поддаётся. Ну, лопнет и лопнет. Значит, всё решится само собой.

Решительно крутнул зажатый в пальцах пузырёк.

Пробка с тихим хлопком поддалась, оставив сам флакон целым.

Может так случиться, что за тысячу лет содержимое высохло, превратилось в алый драгоценный камень?

Удар сердца и я опрокинул флакон в горло. Напрасная надежда.

Так вот каков на вкус ихор Предков: солёный, даже горький.

Прислушиваясь к себе, спросил:

— И что, теперь мне нужно сидеть в темноте и таскать тяжести?

Тень Ирал хмыкнул:

— Вы вспомнили то варварское обучение в Кузне, господин? Не знаю, что у них было намешано в том составе, но не верю, что истинная кровь Предков нуждается в таких мерах.

Главная мысль пришла ко мне только сейчас. Я покачал головой, оценивая величину своей глупости, и наконец-то спросил:

— А есть ли вероятность, что я умру после этого флакона?

Впрочем, ответ меня не удивил:

— Вы, кровь которого пробудила нас из забвения? Господин, это смешно, опасаться стоило бы какому-нибудь простолюдину.

Я кивнул. Ну да. А если я умру, то вы потеряете память и следующий несчастный, что сюда придёт… Впрочем, нет, следующему не достанется никакой крови. Я забрал последний из пузырьков. Ему достанется лишь два умения рода Оскуридо. Что же, будем надеяться, что следующим будет мой сын, а приведу его сюда я, а не тени.

Хотя это тоже вопрос. Нужно ли взваливать на него эту ношу?

Впрочем, если он начнёт видеть тени, то у меня не будет и выбора.

— Мудрец, а мой сын будет вас видеть?

— Если его кровь будет достаточно чиста, господин.

Я не