— И где, по-твоему, должен буду спать я.

— В моей спальне. Если долго не захочешь спать, можешь перебрать все мои трусики и выкинуть те, что покажутся тебе слишком красивыми.

Глава 11

Ясмин

Леонид замолчал. Муж молчал слишком долго, и я продолжила сама. Продолжила выплескивать накопившееся:

— Ты предпочитаешь меня одевать безвкусно!

— Ясин, ты несправедлива сейчас! — возразил Леонид.

Разумеется, это было не так!

Я ужасно покривила душой и преувеличила. Потому что Леонид покупал мне очень дорогую и стильную одежду, но все такое ужасно сдеражанное!

До тошноты…

То платье, в котором я отправилась на вечеринку, на фоне привычных нарядов, смотрелась как платье откровенной бляди.

И я была так зла, так ужасно зла н супруга, что согласилась бы и на эту позорную роль, если бы речь шла о нас двоих.

Я бы сделала для него все, как он этого не понимал?

— Ты одеваешь меня, как уродину, у которой нет ни лица, ни фигуры. Ты считаешь меня некрасивой?

— Ты очень красивая. Грациозная. Идеальная…

Я заслушалась. Почему Леонид так быстро замолчал? Пусть бы говорил дальше!

— Скупердяй.

— Что?! — взревел Леонид. — Не смей называть меня скупердяем! Одна твоя самая простая сумочка стоит шестизначную цифру.

— Я не про деньги. Ты… Ты скуп на близость. Я не получаю от тебя тепла. Ты даже на комплименты скупишься.

— Моя девочка такая тщеславная.

У меня пробежали мурашки от того, как он это сказал. Просто жутко горячие мурашки…

— Мне не хватает внимания.

— Давай мы все обсудим. Ты обещала открыть мне дверь.

— Я обещала подумать! — возразила капризно. — Я подумала и решила, не хочу открывать эту дверь.

— Ягненок, прошу… Давай поговорим. Если тебе скучно, мы все обсудим. Мы…

— Но я — не мы. Я — это я! И я хочу… сама решать. Я решила, что ты мне не муж. Наш брак не консумирован, так что ты от меня требуешь и зачем говоришь мне “мы”, если мы — это всего лишь ты, ты, ты и совсем немножко я… Лучше заведи прислугу и гарем любовниц… Или у тебя уже есть гарем любовниц?!

Я снова завелась, задыхаясь.

Выдохнула и прислонилась спиной к двери.

Кажется, Леони сделал то же самое, сев по ту сторону.

— Я мог бы сломать хуеву дверь за несколько минут. Но уважаю твое решение, видишь? Я уважаю твое решение не видеться со мной сейчас и говорить так, как удобно тебе.

— Ты просто опять включил заботливого папочку и делаешь вид, будто тебе не плевать.

— Мне не плевать. И я забочусь о тебе.

— Но не спишь со мной. Ты со мной возишься, как внимательный папочка, но не как любимый мужчина.

— Потому что тебе еще нельзя рожать. После травмы прошло слишком мало времени. Врачи рекомендовали выдержать паузу пять-шесть лет.

— То есть еще почти два-два с половиной года?! — ужаснулась я. — Мне, что, до двадцати одного-двадцати одного с половиной года ждать?

— Именно так, — отозвался Леонид.

— Бред какой-то. Мы… Мы можем не сразу завести детей!

— Увы, нет.

— Почему?

— Такие порядки. Меня так воспитали. Это традиции нашей семьи. Из поколения в поколение. От отца к сыну… и так далее.

— Какие еще порядки?

— Мы… разделяем.

— Что?

Я навострила ушки, облизнула пересохшие губы. Боже, меня сейчас разорвет!

— Леонид, я жду ответ! — потребовала я.

— Только если ты откроешь дверь, поговоришь со мной лицом к лицу.

— Не желаю видеть тебя сейчас! Только не сейчас… Уйди…

— Ты заняла мою спальню.

— Говорю же, поспи в моей спальне. На моей кровати… Может быть, нам приснятся сны друг друга? Мне — твои, а тебе — мои? Мне есть место в твоих снах, Леонид? Ты занимаешь очень-очень много места в моих… — выпалила я, покраснев, и прикусила губу.

Чтобы больше ни в чем не признаться. В конце концов, это просто смешно — умолять о взаимности чертову железяку, а сейчас Леонид выглядел именно таким — железным человеком без сердца.

Вот еще…

Ничего не скажу.

— Спокойной ночи, Леонид. Надеюсь, завтра мы поговорим о разводе.

Послышался мощный удар.

Целый ливень ударов по двери.

Я отпрыгнула, боясь, что взбешенный муж сейчас кулаками выбьет эту дверь.

Боялась и хотела этого…

Соски туго заныли, пот покатился между половинками груди.

Дверь выстояла.

— О разводе и думать не смей. В моей семье мужчины не разводятся. Ни при каких обстоятельствах. Даже самых ужасных, как… — он осекся. — Никогда, словом.

— О, снова тайны твоей семьи! — выкрикнула я. — Почему, когда я выходила за тебя замуж, мне не дали инструкцию о семье… Яковлевых. Что у вас за семья такая? Масонский клуб?

Он ходил.

Я слышала, как он ходил туда и сюда, матерился, иногда бил ладонью по двери, снова бранился и отходил.

***

Леонид

Ягненок упрямилась.

Стойкость ее характера сейчас предстала во всей красе и обнажилась, как острое лезвие. То, что Ясмин — стойкая, не было для меня новостью. В конце концов, она была лучшей, а балет не терпит слабаков. Это пот, кровь, каторжный труд и море боли, из которой рождается прекрасное.

Меня как будто осенило. Ну, конечно! Просто надо найти Ясмин место, чтобы она могла посвятить себя любимому занятию!

Я организую все так быстро, как только смогу. Есть достойный проект на примете. Я думал, что для этого момента еще слишком рано, беспокоился за ее здоровье.

Но, пожалуй, стоит поторопиться и подергать за ниточки нужных людей, подключить своим связи.

Это будет роскошный подарок. Надеюсь, она оценит…

— Сейчас мы успокоимся и поговорим завтра.

— Ты будешь ночевать дома? — донесся голос Ясмин издалека.

— Да.

Мысленно же взорвался целым вулканом слов, мыслей, чувств, едва не задохнувшись. Теперь и не отойдешь от нее, пока не устрою все…

Придется взять несколько выходных, взять работу на дом.

Постоянно с ней — и внутри все завибрировало.

Так!

Я вошел в ее спальню и почти мгновенно вышел, сначала заперся на все замки и забрал ключи. Мало ли…

Только потом вернулся в ее спальню.

Кажется, она предложила мне порыться в ее трусиках. Одна эта мысль, и член потек смазкой.

Не стоит, не стоит в