— И долго ходила, не решаясь включить? — продолжил с азартом, в голос снова пробралась хрипотца.

— Ты… Ты все обо мне знаешь! — удивилась. — Почему тогда ты не знаешь, что мне даже не нужна смазка, когда я думаю о тебе…

— Теперь знаю.

Но не знаю, что мне с этим делать, как жить, зная, что малышка хочет меня так сильно, так ужасно сильно, но я не смогу дать ей желаемое…

— Ты можешь сказать мне кое-что? — поинтересовался я. — Вместо спокойной ночи.

— Что именно?

— У тебя полное бикини или…

— Спокойной ночи, Леонид. Я тоже многое о тебе не знаю. Слишком многое.

Ясмин помолчала, а потом вдруг добавила:

— Давай поиграем? Я признаюсь тебе в чем-то, и ты… Ты тоже будешь со мной честен.

Не знаю, какой из демонов потянул меня за язык, но я ответил:

— Давай.

— Ооо…

Я напрягся, взмок в ожидании ее вопроса. Или ответа…

Ясмин замолчала.

— Ягненок, ты еще со мной? Ответь…

— Я хочу хорошенько обдумать свой вопрос. И еще я хочу завтрак. В постель… Как будто завтра — воскресенье, — попросила она. — Можно?

Да хоть тысяча воскресений…

Худой мир лучше хорошей войны.

Или нет.

Но я пока предпочел заблуждаться и обманывать себя…

Глава 13

Леонид

Следующее утро началось для меня задолго до звонка будильника.

Я почти не ложился спать, закрыл глаза ненадолго и понял, что не могу уснуть, начал понемногу разбирать вещи Ясмин и тот бардак, который сам же создал. Снова зарылся в целомудренное белье, которое покупал для нее.

Не мог отделаться от мысли, что буду скучать по этому — тонкой заботе, вниманию о Ясмин.

Мне нравилось выбирать для нее одежду, заказывать что-то эксклюзивное, самое лучшее.

Эй, неужели вчерашний день сломал и перечеркнул все? Нет, не могу представить собственную жизнь без нее!

Сколько лет я варюсь в постоянной заботе о ней?

Я думал, что знаю о ней все. Все, что можно знать о нуждах другого человека. Но оказалось, совсем не знал ее мыслей. Теперь, заглянув немного в приоткрытую дверь, в ее комнату, полную взрослых, горячих желаний, мне стало еще сложнее обуздать собственные.

Пожалуй, тут одной порезанной ладонью дело не обойдется…

И что же делать? Пустить Ясмин в свободное плавание? Нет, только не это.

Я снова сложил все белье в ее комоде. Нет, мне нравилось это — действительно нравилось. Мой ягненок такая чистая, невинная, сладкая… Но потом, подумав немного, дрогнувшей рукой убрал примерно треть белья.

Пожалуй, пора признать. Я действительно одевал свою девочку так, чтобы ее целомудрие не нарушало покой моих демонов.

Теперь уже поздно…

Пора признать и ее взрослость, потребности…

Снова стало трудно дышать. Как потрясающе тонко в Ясмин сочеталась невинность с капелькой порока!

Когда она говорила вчера мне о своем влечении, я кипел, возбуждался. Мне не нужно было что-то убойное, темное, на грани — как в последнее время с Эл.

С Ясмин мне хватило и легких намеков, но тряхнуло так, будто я был на грани жизни и смерти. А что…. Что, если там будет чуть-чуть, хотя бы немного…

Нет-нет. Нельзя.

Нельзя даже думать о том, чтобы испачкать мою девочку этим.

У меня просто нет на это никаких прав. По сути, я вообще не должен был брать Ясмин в жены, чтобы загладить проступок отца.

Как же я его ненавидел. Теперь еще больше, чем прежде.

Я бы его убил. И, будучи хорошим юристом, зная делопроизводство, лишь немного углубился бы в детали, чтобы скрыть собственную причастность.

Убил бы!

К моменту, когда за окном полностью рассвело, в комнате Ясмин царил порядок. Лишнее белье я сложил в пакеты и вынес, чтобы выкинуть. Прочую одежду можно отдать нуждающимся…

Ясмин хочет быть более яркой, и я собираюсь ей позволить эту небольшую прихоть.

Разумеется, я буду сам это контролировать и выбирать для нее самое лучшее.

Я набросал некоторые мысли, пришедшие в голову, в блокнот, чтобы ничего не забыть, сделал пометку.

***

Теперь можно было заняться завтраком. Я всегда готовил для нее завтрак и приносил по воскресеньям. Ясмин это нравилось, а мне нравилось видеть, каким огнем вспыхивали ее темные глаза, а щеки розовели.

Сегодня не воскресенье. И я бы ни за что не изменил сложившейся традиции, если бы не просьба Ягненка.

Так просто…

Оказывается, мой режим и привычки легко прогибаются под просьбы. Но, момент, все-таки, исключительный, поправляю сам себя.

Близился привычный час пробуждения Ясмин, а она все спала. Я все рассчитал, и если промедлить, то все остынет и будет не таким вкусным.

Стоило ли будить или…

Со стороны спальни донесся слабый вскрик, грохот какой-то.

Забыв о завтраке, я побежал к двери, нажал на дверную ручку — заперто!

— Ясмин! Ясмин, что стряслось?!

— Леонид… — голос дрожащий, со слезами. — Я не могу пошевелить ногой. Я ее не чувствую! Я…

***

Ясмин

Нет ничего хуже чувства собственной беспомощности. Казалось, мой главный страх — остаться навсегда парализованной, давно в прошлом. Но вот сейчас я не чувствовала левую ногу. Вообще!

Проснулась от того, что между ног липко, мокро. Мне снился странный, путанный сон. Но вроде бы без намеков на эротику, чтобы проснуться с влагой возбуждения между ног.

Хватило всего одного взгляда, чтобы понять — это не возбуждение, а кровь. Бедра, ночнушка, даже простынь и немного одеяло — все запачкано.

И я не чувствовала ногу.

Испугавшись, рванула в сторону и упала с кровати.

Стоило мне рухнуть, как мешок, и вскрикнуть, как раздался топот, стук и требовательный голос Леонида без капельки сна. Разумеется, он же всегда вставал раньше меня!

— Ясмин! Ясмин, что стряслось?!

— Лео… — не сдержавшись, я разревелась. — Я не могу пошевелить ногой. Я ее не чувствую! Я…

— Спокойно. Не плачь, слышишь? Я скоро войду. Ты не отпиралась на ночь?

— Нет, и тут комод. Большой! — снова заплакала. — Мне страшно! Я не хочу быть парализованной! Лучше сразу меня убей!

— Что за мысли такие страшные, Ягненок. Минута, и я буду у тебя.

Нет, какая минута? Это слишком много.

Шаги Леонида отдалились и мне стало ужасно страшно, что он ушел навсегда.

Вот так просто взял, развернулся, надел свой строгий пиджак и ушел!

Бросил меня одну…

Потому что я позволила себе вчера слишком многое,