class="p1">Даже я, благодаря отечественному кинематографу и урокам истории, знаю, что после войны в некоторых городах не просто случился бум преступности. Нет, это совсем не отражает реального положения вещей. Преступность стала едва ли не второй властью.

А что такое для военного эта маленькая книжечка с гербом, которую из моего кармана едва не спёр подросток? Кстати… Вот это был бы номер, если бы спёр. Да все значит!

Я помню хорошо историю, которую рассказывал мне отец о временах своей службы.

И даже тогда, в более спокойные годы, у военных не было паспорта, но было удостоверение личности офицера.

Если паспорт можно потерять, продать, просрать по-пьяни или сжечь, например, протестуя против кровавого режима, то с удостоверением личности офицера все немножечко сложнее. В Союзе потерять удостоверение, значило примерно то же самое, что потерять табельное оружие или даже еще чего хуже.

Поэтому, когда мой отец, в то время командировочный капитан-лейтенант Краснознаменного Балтийского флота, командир взвода морской пехоты, после страшного похмелья в московской гостинице вдруг обнаружил в своем удостоверении начертанное рукой буфетчицы «Люблю.Аня.» и номер её московского телефона, перед ним встала дилемма. Либо в окно выбросить удостоверение личности, либо выброситься самому.

Найти буфетчицу Аню и выбросить в окно её не представлялось возможным по причине обрывочности сведений о данном персонаже и месте её работы. Дома капитана-лейтенанта ждала жена, то есть моя мать, которую он действительно любил.

Кроме жены, что гораздо хуже, отца еще ждало служебное расследование по поводу любвеобильной буфетчицы Ани. Вернее, Аня могла любить кого угодно и сколько угодно, но делать это через удостоверение личности офицера, значит угробить того самого офицера к чертовой матери. Тут даже не о моральном облике советского человека идет речь.

Товарищи, с которыми отец служил не один год, отговорили его от скоропалительных решений. Были задействованы лучшие умы Краснознаменного Балтийского флота и самые опытные художники, приписанные к плавсоставу. Удостоверение личности изучали как какую-нибудь лесковскую блоху. Решение пришло с неожиданной стороны. Помогли тараканы.

Все буквы «Люблю.Аня.» и номер её московского телефона аккуратно обвели перьевой ручкой, заправленной разведенным в воде сахаром. Удостоверение раскрыли и на него посадили таракана. Сверху удостоверения поставили стакан. Спустя две недели голодный таракан выел весь сахар со следами чернил под ним. Жизнь и репутация капитана-лейтенанта Краснознаменного Балтийского флота командира взвода морской пехоты была, таким образом, счастливо спасена.

Конечно, батя рассказал мне эту историю уже после маминой смерти и я не знаю, насколько она правдива. Видимо, наличие в сюжете буфетчицы Ани его немного смущало, но с другой стороны и я уже был не пацан. Вполне мог понять батю.

Так вот, о чем я…Ни один военный в здравом уме не сунет удостоверение личности в карман, находясь в городе, где на один квадратный метр имеется по десять человек ворья и по двадцать человек жулья. Ясное дело, само удостоверение им, может, не нужно, но по не недоразумению, могли бы ти́снуть и его.

А с другой стороны, если опять же вспомнить отечественный кинематограф и уроки истории, в 1946 году среди обычных преступников оставались бывшие полицаи, которые прятались от карающей руки правосудия в преступном мире, либо люди, работавшие на фашистов в качестве агентов. То есть, по идее, выходит, что для таких вот персонажей, удостоверение советского офицера — крайне полезная штука. Вполне возможно, появились бы желающие ти́снуть именно его и вовсе не по недоразумению.

Соответственно варианта два. Капитан Волков либо безответственный человек, либо абсолютный идиот. Но почему-то обе эти версии не кажутся мне подходящими.

Судя по тому, что я увидел в отражении окна булочной, Волков носит весьма подходящую ему фамилию. Взгляд, конечно, был слегка растерянный, но это только потому, что я в этот момент охренел. Однако, все лицо в целом, особенно тонкий шрам с левой стороны, спускающийся от глаза по щеке вниз, говорили, капитан Волков много чего видел и еще больше делал. Это тоже сложно объяснить разумно, словами, чисто интуитивное ощущение. Но по большому счету, человек во время войны служил в разведке. На фронте. Тут даже без знания деталей можно понять, вряд ли он там с фрицами культурно разговаривал, когда, к примеру, брал в плен «языка».

В общем, размышлять можно долго, вывод один. Капитан Волков идиотом быть не может. Тогда на хрена? Почему так безответственно?

— Та шо ты будешь делать… Ну вы, молодой человек, теперь загораживает мене весь вид… — Тетка, недовольно хмыкнула в мою сторону. — Через вас же ни один порядочный человек не подойдет.

— А? — Я вынырнул из своих мыслей, в которые погрузился с головой, и посмотрел на торгашку, не понимая, чего она от меня конкретно хочет. — А-а-а-а-а… Извините, не подумал. Сейчас… Скажите… Если пойду вперед, там будет парк?

— Парк там будет, даже ежли вы туда не пойдёте. — Тетка всем своим видом демонстрировала недовольство от того, что мы с чемоданом перегородили ей весь обзор.

— Ясно…– Я вздохнул, перекинул чемодан в левую руку, потому что правая теперь мне была жизненно необходима, ею я набирал семечки из кармана, и двинулся в том направлении, где должна состояться встреча с Сиротой.

Пока шел, опять пытался размышлять. Искал версии, которые могли бы выглядеть прилично и объяснили бы наличие денег. К сожалению, несмотря на все мои усилия, таковых не нашлось. В голову лезла только одна хрень, и с каждой минутой хрень эта выглядела все хуже.

Я на полном серьёзе задумался, не шпион ли Волков. Однако, вовремя остановился, обозвав себя мысленно параноиком и жертвой современных сериалов. А это, кстати, была в некотором роде моя слабость. Мне всегда нравились сериалы и фильмы про войну или послевоенные годы. Думаю, досталось по наследству от отца. Он, будучи военным, к этой теме относился очень трепетно.

Пока вся страна, к примеру, смотрела, как плачут богатые, или как лежит в коме СиСи Кепвелл, мы по десятому кругу наблюдали за приключениями Глеба Жеглова и Володи Шарапова. Про бедного Штирлица вообще молчу. Мне в какой-то момент стало казаться, если мы еще раз посмотри этот сериал, штандартенфюрер начнет узнавать и меня, и отца прямо с экрана телевизора.

Однако, какая бы ерунда не лезла в голову, быть шпионом Волков не может. Это очень нелогично, а главное — глупо.

В любом случае, размышляя о всех сложившихся обстоятельствах, щелкая на ходу семечки, которые и правда оказались фантастически вкусными, я не заметил, как не только уткнулся носом в парк, но и