взгляде был подкупающий интерес. Вестейн даже наклонился вперед и подпер голову рукой, всем своим видом изображая внимание. Я пожала плечами:

— Понятия не имею. Я ее никогда не видела.

После этого я уткнулась в листы и попыталась вернуться к работе. Но куратор не отступился:

— А твой отец… неужели он ничего не рассказывал о ней?

Не знаю, что заставило меня ответить. Обычно на подобные вопросы я шутила или огрызалась. Но в этот раз неожиданно для себя произнесла:

— Ничего. Никогда. Однажды Герцог Скау появился на пороге своего замка с младенцем на руках. Сказал, что это его дочь, и девочку будут звать Анна. Ребенок был завернут в тряпье, поэтому все начали считать, что любовница герцога была из низов. Герцогиня Карина третий год не могла понести от него и была в ярости. Правда, ровно через девять месяцев на свет появилась моя сестра Амалия. Это примирило мачеху с изменой супруга, но не со мной.

Я вскинула голову, чтобы заглянуть в глаза куратора. Думала, что найду там жалость или презрение, но обнаружила совсем другое.

— Вы мне не верите? — обескураженно переспросила я.

Ледяной неопределенно пожал плечами:

— Ты не обязана открывать мне душу. Не хочешь рассказывать — не надо. У всех свои тайны, я понимаю.

Отчего-то стало обидно. Я и так открыла ему душу. Зачем, кстати?

Хотя со стороны история и правда выглядела странно. То, что отец не рассказал ни слова о моей матери, только убеждало всех в ее низком происхождении.

— Свободна, — внезапно добавил он.

Я недоверчиво посмотрела н куратора, и он повторил:

— Свободна. Отправляйся в комнату. И не опаздывай на построение. Надеюсь, теперь ты будешь соблюдать хотя бы ту часть правил, которую переписала.

Мгновение спустя и духу моего в библиотеке не было. На крыльце я вспомнила, что до комнаты мне еще топать и топать. Впереди меня ждала усыпанная снегом лестница. Но главное — куратор меня отпустил, а завтра лестницу буду мести уже не я!

Еще бы придумать, как отомстить Чейну…

Но пока нужно быть паинькой и не нарваться на очередное наказание.

И я старалась. Всю неделю я присматривалась к Академиии, в то время как Академия присматривалась ко мне. Предметы были похожи, и трудностей у меня почти не возникло. Единственной моей проблемой оказался меч. Правда, Чейн каждый день намекал, что во всем виноваты чьи-то кривые руки. Но я-то знала, что все жесты делаю правильно.

Вот только капризная железка и не думала подчиняться. Все, что у меня хорошо получалось — это направить его вверх. Ни разу за неделю я не смогла создать дубли клинка. Ни одного. На тренировке в пятницу вместо того, чтобы повторить нужный удар, меч полетел совсем в другую сторону. Эйнар чудом успел увернуться, Сигмунд нырнул в сугроб. Гест и Бранд помедлили. Я даже испугалась, что пораню кого-то из них.

Остановил непослушное оружие только меч куратора. Точнее, несколько скрещенных клинков. И то увесистый набалдашник каким-то образом стукнул Геста по лбу. Остаток тренировки я провела в стороне от других адептов. Как сказал куратор, «во избежание»…

Неудивительно, что в субботу вместо положенного отдыха мне предстояли дополнительные занятия с Ледяным. Утешало только то, что куратор проявил неслыханную щедрость и назначил мне урок перед обедом, а не с утра пораньше. Я уже была наслышана о том, что Вестейн Ааберг встает раньше солнца и трудится до поздней ночи. Правда, на вопрос, когда же господин куратор спит, мне никто не ответил. И я стала подозревать, что одно из утверждений все-таки вранье.

За неделю мне так опостылел утренний «супчик», что в субботу завтрак я с чистой совестью проспала. С ужина я утащила пару бутербродов. Продрала глаза я ближе к обеду. Наскоро запихнула в себя подсохший хлеб с ломтиками буженины, пристегнула меч к поясу и поспешила на урок.

Торопиться не стоило. У самого порога капризная железка ни с того ни с сего завибрировала в ножнах, и я споткнулась. Крыльцо было невысоким, но падать с него оказалось неприятно. К счастью, нашлось кому смягчить мое падение. И на этот раз я даже свалилась не на куратора. К несчастью — это оказался Чейн.

Я села, потирая ушибленное плечо, и обнаружила, что одногруппник сидит рядом и злобно смотрит на меня:

— Под ноги смотри, дура! — рявкнул он.

— От придурка слышу, — парировала я. — А нечего было тут стоять. Что ты здесь забыл в выходной?

Тут я обнаружила, что Чейн заткнулся и вместо того, чтобы отвечать, таращится на мой меч. При этом челюсть на месте он удерживал с большим трудом.

Я опустила взгляд. Клинок сорвался с моего пояса и выполз из ножен на треть. На лезвии под рукоятью тускло светилась незнакомая руна. Я была готова поклясться, что раньше ничего подобного на мече не было.

И Чейн, в отличие от меня, явно понимал, что все это значит.

Глава 6

Второе нарушение

Чейн пристально рассматривал меч, будто видел его впервые. Я не выдержала и спросила:

— В чем дело?

Одногруппник нахмурился:

— Где ты взяла этот меч?

— Мне его дал Ле… Куратор Ааберг.

— Врешь, — без раздумий ответил Чейн.

Я сердито фыркнула:

— Так иди со мной, я как раз на тренировку. Спросишь у него сам.

Моя решительность немного поколебала уверенность Чейна. Я добила его вопросом:

— Ты так и не сказал, что здесь делаешь, Чейн. Получил смену на уборку лестницы?

Чутье меня не обмануло. Парень изменился в лице. Чувство, что я застала его за чем-то непотребным, только усилилось.

— А может, тебя отправили драить карцер? — ехидно продолжила я.

И зря. Чейн тут же ухватился за эту идею.

— Хочу помедитировать в одиночестве, — заявил он. — Если ты не знаешь, от этого растет магический резерв и улучшаются навыки управления клинком. Тебе бы не помешало. Жалко куратора, из-за какой-то неумехи он не только вынужден работать в субботу, но и комнаты для медитаций лишился.

Чейн встал и начал отряхивать снег со штанов и куртки. Я засунула в ножны подрагивающий клинок и прижала его к груди. И только после этого спросила:

— Лишился комнаты для медитаций? Ты о чем?

Он поправил у пояса свой клинок и усмехнулся:

— А ты думаешь, это уютное гнездышко специально для тебя здесь построили? Нет, эта комната предназначалась для отдыха куратора. Но ему пришлось уступить ее тебе. Может, уже отправишься на Запад, или дочь нищенки и там никому не нужна?

Он развернулся и ушел в