– Что-то не так, мэтр?

– У него на груди был ворон, терзающий младенца? Какой странный символ.

– А, да! Эмблема Воронов Ризенгена. Прошу за мной.

Провожатый выпрыгнул на брусчатку и с наслаждением выпрямился, вдыхая чистый загородный воздух.

– Да, мэтр, Вороны Ризенгена – некогда наемный отряд, но уже много лет – личная гвардия короля.

Лерьезаль заставлял восхищаться с первых же минут, встречая фасадом с колоннадами белого и розового мрамора, золотыми украшениями множества стеклянных окон, золотой лепниной на стенах и десятками мраморных бюстов, украшавших внешние стены. Сами же огромные двери парадного входа были сработаны из дерева и стекла, а подле в ажурных беседках отдыхали придворные, яркие и несуразные, как птицы джунглей Унгикании.

Молодые дамы, белые от пудры, без стеснения носили платья с непомерно откровенными декольте, обильно украшенные бантами, а также сдавливавшие их талии до неправдоподобной тонкости корсеты; матроны не знали меры в количестве украшений и дорогого парфюма, таская за собой нелепые панье.

Мужчины помоложе стремились не отставать от дам в заметности и дороговизне нарядов – их длинные камзолы красила яркая оторочка, шеи стягивали белоснежные платки с драгоценными брошками, а перевязи для шпаг сверкали золотым шитьем, как и широкие поля шляп с пышными перьями. Также могло броситься в глаза, что некоторые из них чрезмерно ярко красили губы. Мужчины постарше и посолиднее меняли шпаги на длинные трости с вычурной резьбой, а вместо шляп щеголяли огромными кудрявыми париками, при этом также не отказываясь от толстого слоя пудры на морщинистых лицах. Камзолы многих придворных сверкали звездами наград, дамы непременно имели при себе вееры, а некоторые даже нянчили несуразных крохотных псин.

– Мэтр, – обратился к Тобиусу Дези, когда молчаливые лакеи сопроводили их в громадный холл, – посмотрите, нас встречает сам капитан гвардии.

Ватье де Наруз барон де Рабонт был высоким седым мужчиной за шестьдесят, жилистым и крепким для своих лет. Облаченный в одежды и плащ темно-синего бархата, он также носил стальную кирасу с неприглядной эмблемой и перевязь с оружием – мечом и пистолетом. Вытянутое суровое лицо украшали аккуратные усы и бородка цвета соли с перцем, стальные глаза смотрели угрюмо.

– Опаздываешь, де Рахальеза. – Барон одним резким жестом отослал слуг, а вторым приказал посетителям следовать.

– Конспирация, монсеньор, требует времени, – улыбнулся ему в спину армадокиец.

– Шевелитесь. Встреча экселлента с официальной фавориткой вот-вот закончится, и до следующей аудиенции будет не так много времени.

Лерьезаль поражал не только роскошными интерьерами, но и невероятными размерами. Он больше чем вдвое превосходил Хосбранд и Ардегран, вместе взятые, и это не считая фруктовых садов, великолепной системы фонтанов, знаменитого Зеленого лабиринта и громадного «дикого» парка. Путь закончился в Малых покоях короля – комплексе помещений, в которых обитал и работал владыка Архаддира.

Пройдя через вереницу залов ожидания, Ватье де Наруз привел Тобиуса и Дези в кабинет личного королевского секретаря. Напудренный толстяк с румянами на щеках приветливо улыбнулся им, сверкнув золотыми зубами, и поправил высокий парик. Через некоторое время двустворчатые двери распахнулись и из них выплыла статная дама весьма приятной наружности. Быстро обмахивая веером вздымавшиеся в декольте полушария, она зацокала каблучками прочь, а мужчины лишь успевали приседать в поклонах.

– Вы, месье, – произнес толстяк неожиданно высоким и мелодичным голосом, указывая золотой палочкой на Тобиуса, – экселлент ждет вас.

Ропот министров и генералов секретарь подавил одним небрежным взглядом. Дези де Рахальеза, сразу по прибытии потеснивший на резном диване нескольких возмущенных вельмож, улыбнулся магу и надвинул шляпу на лицо, показывая, что намерен вздремнуть.

– Вперед, – сказал капитан гвардии и последовал за Тобиусом.

Следующее помещение оказалось квадратным и сравнительно небольшим. Полы, стены и потолок покрывал богатый мозаичный узор, в котором опытный взгляд узнавал множество сложных магических плетений. Серый магистр остановился на середине в основном узле энергетического контура. Четыре статуи, стоявшие по углам, открыли глаза, из которых лучами ударил свет.

– Его аура утверждает, что он обычный смертный человек, но мы знаем, что это не так. Пусть скинет ложную ауру, – потребовал чей-то голос, звучавший будто отовсюду сразу.

Подарок Никадима Ювелира был безропотно передан Ватье де Нарузу, после чего статуи вновь открыли глаза.

– Не стоит пропускать его на аудиенцию, – заявил голос. – Правая рука – боевой артефакт. В ладонь левой вплетены неизвестные нам чары. Кроме того, он вплел что-то в свою ротовую полость, а сумка является артефактом, в котором можно перенести что угодно.

– Аудиенция необходима, – заявил де Наруз.

– Кинжал, плащ и сумку долой, а на шею надеть ошейник из керберита. Но сначала пусть предъявит документ.

Услышав страшное слово, Тобиус не дрогнул, удержался. Татуировка на левой ладони мягко засветилась, и плотный конверт, укутанный защитными чарами, оказался в сжатых пальцах. Еще некоторое время статуи «рассматривали» его, после чего голос сообщил, что печати в порядке и проверка закончилась.

– Это необходимая мера. – Де Наруз держался настороженно, сжимая в руке тонкий ошейник, набранный из керберитовых сегментов.

Возможно, капитан ожидал сопротивления, но Тобиус смиренно приподнял свой седой «хвост». Холодный металл коснулся кожи, замок щелкнул, и по телу магистра прокатилась волна слабости. Он покачнулся, но устоял, жестом отказавшись от помощи.

– Вы мужественный человек, мэтр, – задумчиво выдал де Наруз. – Многие достойные волшебники впадали в панику. Проходите в следующую дверь.

В кабинете собралась коллекция самой дорогой мебели, в том числе королевский письменный стол из красной древесины кадоракара, украшенный золотыми ангелочками, поддерживавшими сферы магического света. Из золоченых рам взирали предки рода Зельцбургов, под потолком висела хрустальная люстра, окруженная искусной лепниной, а под ногами лежал драгоценный ковер.

Тобиус сделал несколько шагов, утопая в ворсе по щиколотку, осмотрелся, но не заметил ни единой живой души. Тогда его привлекла вторая дверь, выходившая на веранду закрытого сада. Там также было пусто, если не считать большого златошерстного кота, дремавшего под вишневым деревом.

Вернувшись в кабинет, Тобиус, не понимавший, что ему теперь делать, стал более внимательно разглядывать интерьер. Роскошь никогда не прельщала его, однако несколько заинтересовала доска для раджамауты, стоявшая на отдельном столике в углу, где на стене висела темно-синяя портьера. Серый магистр подумал, что эту игру недаром называли «игрой королей», ибо и Бейерон Карторен, и Радован Карапсуа тоже уделяли ей внимание.

Желая лучше рассмотреть вышитый на портьере герб Зельцбургов, волшебник приблизился, а затем, повинуясь наитию, заглянул под ткань. Там ничего, кроме деревянной панели, не обнаружилось, однако зоркий глаз отметил ввинченный в древесину крючок, прежде наверняка державший какую-то картину.