– Просто задумалась.

– Обо мне? – поддразнил он.

Ее щеки стали пунцовыми. Если бы он только знал…

Билл пробуждал в ней чувства, которые она похоронила глубоко в душе после смерти мужа.

– О сегодняшнем дне. – Что ж, в этом она не солгала. – Я ни разу не украшала живую ель. У нас были искусственные елки.

– Тогда мы в равных условиях. Я никогда не наряжал искусственную елку.

– Я не могу себе представить, что вы покупаете искусственную елку, когда у вас лес за домом.

– Согласен, но большинство деревьев в лесу слишком высокие. Я получил разрешение на то, чтобы срубить эту ель. Я поступаю так каждый год.

– Ну да. Вы соблюдаете правила.

Билл взглянул на Лиама, который лежал на полу и, держа в руке игрушечного ангела, кружил им в воздухе, а затем снова на Грейс.

– Все зависит от того, что за правила, – произнес он.

У Грейс пересохло во рту. Она судорожно соображала, какие правила он нарушил, где и как. И с кем.

Лиам протянул ей игрушечного ангела:

– Вот, мамочка.

– Спасибо, милый. – Грейс сосредоточила внимание на ангеле с крыльями из перьев, золотым нимбом и фотографией лица маленькой девочки. – Кто это?

– Кендалл Бишоп-Уиллингем. – Билл нежно улыбнулся. – Дочь моих друзей.

– Красивая.

Билл кивнул:

– Каждый год Кендалл и два ее младших брата дарят мне елочные украшения. Если бы не они, у меня были бы только шары и колокольчики.

Лиам подбежал к парадной двери, дернул за шнур висящей на ней гирлянды, и колокольчики зазвенели.

Билл, смеясь, покачал головой:

– Похоже, я сказал волшебное слово.

– Колокольчики! – одновременно закричали Грейс и Билл.

Пританцовывая, Лиам снова дернул шнур гирлянды.

Взгляды Грейс и Билла встретились. Между ними пробежала та же искра, которую она почувствовала прошлым вечером. Грейс хотела отвернуться, но не смогла. Билл тоже продолжал на нее смотреть.

– Еще! Еще! – Требование Лиама разрушило очарование ситуации. – Украшать!

Глубоко вздохнув, Грейс взглянула на сына.

Лиам вытащил из коробки красный шар:

– Поднимай! Хочу повесить.

– Ясное дело, приятель. – Билл снова поднял ее сына в воздух. – Когда мы нарядим елку, мне уже будет не нужна спортивная тренировка.

Билл выглядел таким довольным. Казалось, его не беспокоит ничто, кроме невозможности кататься на лыжах.

Что он подумает, если она скажет ему, что не была в тренажерном зале почти три года, а вчера впервые за два месяца ужинала со взрослым человеком? Их миры очень разные. Но Грейс все время забывала об этом, когда была рядом с Биллом. Она повесила ангела на елку.

Грейс не представляла, каково вести такую беззаботную жизнь, как у Билла. Она упорно трудилась, оплачивала счета, заботилась о сыне, готовила еду и наводила порядок в доме. А после у нее не оставалось ни свободного времени, ни энергии, ни возможности выспаться.

– Смотри, мама! – Лиам повесил красный шар на елку. – Блестит и красивый, как ты.

Ее сердце переполняла любовь к сыну.

В отличие от Билла, она ведет отнюдь не беззаботную жизнь. Ее сердце разбито. Она никому не верит, проводит ночи в одинокой постели. Но у нее есть сын. Он ей нужен.

Отходя от елки, Билл задел предплечьем ее плечо:

– Извините.

Сердце Грейс забилось чаще. Она вздохнула, чтобы успокоиться. Не помогло. Она взглянула на красавчика пожарного и поняла, что его следует избегать любой ценой.

После обеда Билл стоял у огромного снеговика в своем дворе. Меньше всего он предполагал, что будет лепить снеговика в выходной день. Удивительно, но он ничуть об этом не жалел.

С неба падали легкие снежинки. Резкий аромат сосны щекотал нос Билла. Виды и запахи казались ему знакомыми, пока он не увидел синего слона на подоконнике гостиной.

Билл подумал о своем детстве и играх с друзьями. Сегодня он впервые гуляет в зимний день с женщиной и ребенком. Мальчиком он всегда хотел проводить такие дни с родителями. Но его отец либо был в отъезде, либо оказывался слишком занят. Мать играла с ним на улице минут тридцать, а потом говорила, что замерзла.

Билл наслаждался реальностью сильнее, чем обычно. Ему нравилось называться папой и видеть, какими глазами на него смотрит малыш. На несколько часов Билл мог стать таким отцом, каким хотел бы быть. И никто не пострадает, когда он снова превратится в веселого и распутного холостяка. Беспроигрышный вариант для всех.

Лиам высунул язык, пытаясь поймать им снежинку.

Грейс подняла фотокамеру. На ней была форменная куртка Билла поверх ее флисового жакета на молнии. Каштановые пряди торчали из-под яркой шерстяной шапки Билла. Грейс надела черные перчатки, чтобы не застудить руки. Она выглядела по-зимнему мило, словно на фото из информационной брошюры о Худ-Хамлете.

– Итак, – она навела объектив на Билла, – ваша очередь.

Он притворился скульптором, создавшим снеговика. Лиам влез в кадр, с трудом пробираясь сквозь глубокий снег.

Билл рассмеялся:

– Да он фотомодель!

– Вряд ли он знает, что это такое. – Грейс опустила фотокамеру. На холоде ее щеки разрумянились, а глаза стали ярче. – По крайней мере, я на это надеюсь.

– Малыш ведет себя естественно. – Билл похлопал по флисовой шапке Лиама. – Потому что он просто радуется.

– Приятно видеть его таким.

После того как ее машину эвакуировали, она расслабилась. Билл был очень этим доволен.

Лиам потянул его за руку:

– Снеговику надо нос.

– Да, надо. – Билл огляделся. – Я ведь принес морковь.

– Абра-дабра. – Малыш вытащил руку из-за спины и протянул Биллу морковку. – Вот нос.

– Хороший трюк, приятель. – Билл поднял вверх большие пальцы рук. – Ты потом меня ему научишь.

Грейс решила сделать фото:

– Внимание!

– Лиам выглядит так, словно он в снежном коконе, – сказал Билл. – Он не ушибется, даже если упадет.

– Лиам не привык к снегу. – Она поджала губы. – Он устал, пока вы лепили снеговика, и может упасть.

– Снег мягкий. Намного мягче травы. Да и у снеговика век недолог. – Билл протянул Лиаму руки. – Иди сюда, приятель. Сделаем снеговику нос.

Лиам влетел в его объятия. Грейс фотографировала. Лиам вставил морковку на место носа у снеговика.

– Так намного лучше, – произнес Билл.

Грейс продолжала снимать.