Постучав в дверь кабинета Лорен, она заглянула внутрь, зная, что та свободна, поскольку все пациенты уже ушли, а Габриэль еще не вернулся. К своему ужасу, она обнаружила, что Лорен в кабинете не одна. Что на кушетке у нее лежит мужчина в одних черных трусах и это не кто иной, как Сэм.

– Заходи, – сухо сказал он, и щеки Джеммы вспыхнули.

– Простите, я не знала…

Ее голос резко прервался, когда она увидела зазубренные багровые шрамы на его левом плече. При виде его левой ноги у нее перехватило дыхание. На внешней стороне бедра были следы от пересадки кожи. Должно быть, взрыв был таким сильным, что после падения его протащило по земле. На голени виднелись следы от внешнего фиксатора, а на внешней стороне лодыжки – шрамы после хирургического вмешательства.

Боже милостивый, должно быть, он прошел через ад! Судя по бисеринкам пота на коже, он и сейчас, когда Лорен держит в руке его ступню, испытывает боль.

– Простите, – пробормотала Джемма, когда к ней наконец вернулся дар речи. – Сэм, я… я просто хотела передать тебе очки мистера Рейнольдса. Подумала, что ты сможешь их ему отдать, когда поедешь к Линде в больницу.

Положив очки на стол, она покинула кабинет и выскочила из здания поликлиники. Все мысли о еде вылетели из головы. Перед глазами у нее стоял образ Сэма. Она только сейчас узнала, как сильно он пострадал во время того взрыва. Как близок он был от…

Перейдя через дорогу, она села на портовое ограждение и уставилась на рыбацкие лодки, покачивающиеся на волнах, пытаясь прогнать образ покалеченного Сэма.

Джемма вдруг осознала, что все то время, что она на него смотрела, он горько улыбался. При воспоминании об этой улыбке ее сердце сжалось.

Что-то мокрое упало ей на руку, и она опустила глаза. В этот момент к первой капле добавилась еще одна. Затем она почувствовала, как все новые и новые катятся по ее щекам.

Как это нелепо! Сэм знать ее не хочет. Он пообещал держаться от нее как можно дальше. Сказал, что не хочет, чтобы кто-то узнал об их отношениях. Ее слезы ему не нужны.

Но они все продолжали капать. Не в силах оставаться на одном месте, она соскочила с ограждения и пошла на скалистый мыс за лодочной станцией. Там она долго сидела, обхватив руками колени, пока потрясение от увиденного не прошло и она не обрела достаточно спокойствия, чтобы вернуться в поликлинику и встретиться с Сэмом.

Тогда она поднялась, повернулась… и увидела Сэма в нескольких футах от нее. Он сидел на валуне и настороженно смотрел на нее.

– Прости, что я так внезапно ворвалась в кабинет… – начала она.

В ответ он поднял бровь.

– Тебе следует научиться дожидаться приглашения после стука.

– Я знаю. Поверь, я сожалею, что не сделала этого.

– Что, зрелище было для тебя слишком шокирующим?

Она почувствовала горечь во рту.

– Сэм, не говори так. Ты же прекрасно знаешь, что дело не в этом.

– Правда? Я больше не уверен в том, что я знаю. Почему, черт возьми, ты так расстроена? Ты ушла от меня, Джемма. Я не был нужен тебе тогда. Что с тех пор изменилось? Что заставляет тебя плакать сейчас?

Ничего. Ничего не изменилось. Она всегда его любила, всегда в нем нуждалась. Именно поэтому она и оставила его, ничего ему не объяснив, чтобы в случае неблагоприятного исхода он смог ее забыть и продолжить жить без нее.

Очевидно, он не смог ее забыть. Все эти одиннадцать лет он, как и она, жил в аду. Как и она, он был близок к смерти.

Джемма встретилась с ним взглядом:

– Ничего не изменилось, Сэм. Это было простое потрясение. Я не знала, что ты так серьезно пострадал. На днях, рассказывая о том взрыве, ты даже не намекнул на это.

Сэм пожал плечами:

– Так бывает. Нужно смириться с этим и продолжать жить дальше. Если ты не в силах это изменить, какой смысл биться головой о стену?

Медленно подойдя к ней, он поднял правую руку и вытер слезы с ее щек. Если не считать той слезинки за ужином в «Смагглерз», он видел ее плачущей только в самом конце их отношений – когда ее родители узнали, что они поженились, и наговорили ей много ужасных вещей. Ему было больно видеть ее такой.

– Не плачь из-за меня, – сухо произнес он. – Со мной все в порядке, Джемма. Тот кошмар уже в прошлом. Я не нуждаюсь в твоей жалости. Я в порядке.

Но слезы по-прежнему медленно катились по ее лицу, поблескивая на свету. Он пытался сдержаться, сказать себе, что это неправильно, но его губы сами начали покрывать поцелуями ее мокрую от слез щеку. Затем они так же самопроизвольно коснулись ее губ. Они оба одновременно сделали неглубокий вдох, после чего Сэм застонал, запустил пальцы в ее волосы и накрыл ее губы своими. В его поцелуе было столько тоски, страсти и отчаяния, что, отстраняясь от нее через некоторое время, он словно отрывал от нее частичку своей души.

– Сэм?

Ее хрупкое тело дрожало в его объятиях, и он заставил себя отойти от единственного человека на свете, который мог причинить ему боль.

– Нет, Джемма. Я больше не могу этого делать.

– Я тебя об этом и не прошу.

– Но я хочу, – признался он. – Непонятно почему. Ты бросила меня. Уехала, не попрощавшись.

Боль железным кулаком сдавила ее сердце. Ей хотелось сказать ему правду, но она не знала, как это сделать спустя столько лет.

– Это было очень давно, Сэм. Тогда мы были почти детьми. Возможно, я поступила неправильно. Возможно, мне не следовало уезжать, но тогда у меня не было выбора. Моя жизнь неожиданно поменяла направление, и я не знала, что мне делать, и совершила ошибку.

– Что ты пытаешься этим сказать, Джемма? Хочешь попробовать еще раз?

– Нет. Да. Я не знаю, – печально ответила она. – Я, правда, не знаю, чего хочу. Возможно, никогда не знала. Возможно, ты никогда не знал меня. Возможно, нам обоим нужно понять, кто мы сейчас и что каждому из нас нужно. Потому что ни один из нас так и не смог расстаться с прошлым, правда?

Сэм уставился на нее. Его взгляд был непроницаемым, но плотно сжатые губы и дергающийся на щеке мускул выдавали его эмоции.

Я не знаю, – напряженно произнес он. – Не уверен, что смогу это сделать. Я не хочу об этом говорить, да и времени у меня нет. Сейчас у меня другие приоритеты. Скоро у меня начнется дневной прием, потом я должен буду отвести Джейми к матери. Он до сих пор у нее не был.

– Может, он боится, что она умрет? Или что она попросит у него помощи, а он не справится? Знакомая ситуация, Сэм?

Он горько рассмеялся:

– Да, но она не станет просить у него помощи. Она будет рассчитывать на меня, как делала всегда. Это моя обязанность, не так ли? Я старший мужчина в доме, глава семьи. У меня сейчас достаточно проблем, и мне нет никакой необходимости ворошить прошлое. Так что прости мне нежелание анализовать наши с тобой отношения, чтобы понять, совершила ты ошибку или поступила правильно, уйдя от меня. Ты сама выбрала свой путь, вот и иди по нему.