— Богов ведь надо задабривать, — мрачно усмехнулся Шанари. — Люди ждут ответа свыше на свои испуганные молитвы и, разумеется, не получают. Просто-напросто потому, что богов не существует. Но просящим кажется, что все дело в том, что им нечем оплатить свои просьбы. И вот они начинают думать о плате. Приносят обеты, готовые урвать толику житейского благополучия и отдать богам в обмен на избавление от напастей. Но боги и к этому остаются глухи, опять же, потому что их нет. И тогда всплывают мысли о жертвах. Заметьте, в жертву каждый хочет принести не себя, а кого-то другого. Очень удобно.

— О да! — издевательским тоном перебил герцог. — Жертвовать другими во имя великих целей куда приятнее, чем собой. Вам ли не знать, канцлер?

— Есть жертвы осмысленные и оправданные, — Шанари не дал сбить себя с толку. — Но темные умы полагают, что чужая смерть принесет им избавление.

— Не только они ищут избавления от бед в чужих смертях, — Райн’яр продолжал гнуть свое.

— Как бы то ни было, сейчас в народе созрела идиотская мысль принести королеву в жертву ветрам. Тогда, мол, ураганы утихнут, а девочка, воссевшая на отцовском престоле, искупит свою вину. Вы уж простите, ваше величество. Не я начал этот разговор, вы сами хотели услышать…

— Да-да, — нервно перебила Эвинол. — Насчет того, что думают обо мне люди, я не узнала ничего нового. Моя вина в том, что я — женщина, причем слишком молодая. Но мне казалось, что мой брак должен их успокоить. Вы ведь сами не раз говорили об этом.

— Они бы успокоились, если бы не новый ураган, случившийся как назло во время вашего выезда. А теперь эти вопли о жертвах разгорятся с новой силой.

— Но я все равно не понимаю, — глаза королевы сверкали лихорадочным блеском, — зачем жертвы? Откуда они вообще это взяли? Ни в одной из книг про Инослейва не было ни слова о жертвах.

— Должно быть, потому что юной принцессе предлагали для чтения лишь добрые красивые сказки. Вряд ли вас порадовали бы истории о человеческих жертвах, приносимых ветрам в далеком прошлом.

— Уж точно не порадовали бы, — растерянно пробормотала Эвинол. — Выходит, ветрам приносили жертвы?

— Если верить некоторым источникам, да. Но, во-первых, источников маловато, а во-вторых, там все изложено довольно туманно.

— А вы, стало быть, уже успели их прочесть, — вновь встрял Райн’яр. — Все-таки взвешивали возможность жертвоприношения.

— Ничего подобного, — возмутился канцлер. — Я просто изучал вопрос. Надеюсь, со временем вы поймете, что знания имеют и иной смысл, помимо практического. Напротив, я не допускал и мысли, что ее величество хотя бы узнает об этих нелепых разговорах. Увы, судьбе наплевать на планы старого канцлера.

— И временами это к лучшему, — герцог в который раз не упустил возможности уколоть Шанари.

— Значит, люди хотят, чтоб я умерла, и верят, что моя смерть усмирит ураганы?

— Люди сошли с ума, ваше величество. Они не знают об истинных жертвах, которые вы приносите ради блага Илирии, и думают, что страшный ритуал вернет им покой и благополучие. Постарайтесь забыть обо всем этом. Народ со временем успокоится…

— Или мы его успокоим, — Райн’яр кровожадно улыбнулся.

— Надеюсь, не придется прибегать к слишком суровым мерам. Чтобы подданные перестали винить во всех напастях королеву, достаточно дать им понять, что у них есть король. После свадьбы все наладится, я уверен. А до тех пор я бы посоветовал вашему величеству отправиться в летнюю резиденцию. Возможно, и свадьбу лучше сыграть там.

Королева ненадолго задумалась, а потом ее лицо озарилось. Казалось, что внезапно нашлось решение трудной задачи.

— Вы, безусловно, правы, канцлер. Я уеду из столицы. Мало того, что это разумно, так я еще и отдохну душой. Озеро Тайелис всегда благотворно действовало на меня. Благодарю вас за идею.

— А вот мне эта идея совсем не по душе, — герцог предсказуемо взъярился. — Еще не хватало, чтобы королева бежала из столицы, чтоб этот сброд понял, что вынудил ее прятаться. И я не хочу тайную свадьбу!

— Речь идет лишь об официальной церемонии скрепления брачных уз, — Шанари говорил с Райн’яром терпеливо, как с ребенком. — Свадьба будет публичной. Мы не собираемся делать из вашего бракосочетания тайну. Аристократия будет присутствовать на церемонии в Гвиринте, а народ в столице увидит вас позже, уже в роли законных супругов. И тогда можно будет закатить пышные празднества.

— Поверьте, Айлен, так действительно лучше, — Эвинол коснулась ладонью руки жениха. — Мы поженимся в летней резиденции, а отпразднуем свадьбу в столице. К тому же берега озера Тайелис так живописны. Мы сможем устроить прекрасную церемонию.

— Если таково ваше желание, моя королева, то я, разумеется, поеду с вами.

— Нет, пожалуйста, — голос королевы прозвучал испуганно. — Прошу вас, приезжайте через неделю. Мне нужно побыть одной, привести мысли в порядок.

— И речи быть не может. Я вас не оставлю! Особенно сейчас, когда любой безумец жаждет скормить вас жестоким ветрам.

— Дайте мне хотя бы четыре дня, прошу! — взмолилась королева, трогательно сложив руки.

— Три, — после краткого размышления согласился герцог. — И с вами поедут мои люди для охраны.

— Конечно, — с энтузиазмом закивала Эвинол, готовая, похоже, на радостях согласиться на любые условия. — А также мои гвардейцы. Не бойтесь, я буду в полной безопасности. А вы с канцлером последуете за мной через несколько дней, и мы все подготовим к свадьбе.

— Я жду этого дня, как ничего не ждал в жизни, — герцог упал на одно колено и поцеловал руку нареченной с излишним пылом.

Интересно, сколько в этих жестах рисовки, а сколько искреннего чувства? Впрочем, неважно. Если Райн’яр сумеет завоевать сердце королевы и подчинить ее себе, все станет намного проще. Пожалуй, изначально не стоило сбрасывать подобный расклад со счетов. Его ошибка в том, что он недооценил любовь как фактор, влияющий на политику. Так что пусть мальчишка изображает пылкого влюбленного, это лишь на пользу.

— Я тоже буду рада назвать вас своим мужем, Айлен, — королева застенчиво улыбнулась.

Канцлер взглянул на нее с интересом и заметил, что Эвинол даже не смотрит на коленопреклоненного мужчину. Судя по загадочному блеску в синих глазах, мысли королевы витали далеко от охваченного страстью герцога Райн'яра.

Эвинол и не думала, что сможет еще чему-нибудь так искренне радоваться. И тем не менее радовалась. Ее покои в Гвиринте остались такими же, как в детстве. Это в столице апартаменты королевы дышали торжественностью и величием, а в летнем дворце ее комнаты были светлыми и легкими. Белые, нежно-розовые и персиковые тона, цветочные узоры на шторах и обивке мебели, шкафы и комоды светлого дерева, и всюду — живые цветы. Штат прислуги летнего дворца расстарался для внезапно приехавшей королевы. Тут Эви любили горячо и искренно. Эти люди помнили королеву девочкой, и им было плевать на политические расклады и толки о проклятии. Такая привязанность грела душу.